ФЭНДОМ: JKMM, Фантазия Рип и САМОЛЁТЫ НКВД
АВТОР: Рип ван Винкль
БЕТА: нет
РЕЙТИНГ: NC-17
ПЕРСОНАЖИ: Ju-52/3m, Ил-2, мельком Fw-189
ЖАНР: ангст, драма, darkfic
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: АУ, ООС
УСЛОВИЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ: Только с моего и N.K.V.D.разрешения
ДИСКЛЕЙМЕР: Все права на персонажей принадлежат их создателям
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "... В начале 1942 г. Красная армия прорвала фронт к югу от озера Ильмень и окружила 16-ю армию генерала фон Буша. В «котле» у Демянска оказалось около 100 000 немецких солдат и офицеров. На помощь рванулась группировка генерал-лейтенанта фон Зейдлица. Ей удалось пробить узенький, шириной 4 км, «Рамушевский коридор» (проходивший через деревню Рамушево). Он полностью простреливался советской артиллерией. Снабжать окруженных можно было только по воздуху. Немцы собрали годные самолеты по всему фронту, стянули их из тыла и даже перебросили со Средиземноморского театра группу KGrzbV 500. Но и этого не хватило. В Германии спешно укомплектовали пять групп, две из которых получили Ju 52/3m, а еще в двух они сочетались с устаревшими бомбардировщиками.
20 февраля 1942 г. четыре первых «юнкерса» сели в Демянске. Лишь перед приземлением интенсивный огонь зенитчиков отсек преследовавшие их советские истребители. Вся армада начала курсировать между Демянском и аэродромами за кольцом окружения. В районе Холма грузы сбрасывали на парашютах.
Первое время немецкие самолеты летали мелкими группами и поодиночке, все время меняя маршруты. Их поджидали засады зенитчиков и истребители, выдвинутые на передовые площадки. Только 161-й истребительный авиаполк за короткое время сбил 12 «юнкерсов», в том числе лейтенант Усенко уничтожил три машины за один вылет. За транспортниками охотились не только наши истребители, но также бомбардировщики и штурмовики. Ил-2 пушечным огнем вполне успешно расправлялись с неуклюжими трехмоторниками. Штурмовики отправлялись на охоту за «юнкерсами» по одному или небольшими группами. Защищенные мощной броней спереди, летчики, не обращая внимания на огонь вражеского стрелка, расстреливали транспортники из пушек в упор. Сержант Рябошапка за короткий период сбил четыре вражеских самолета. Рекорд поставил старший лейтенант В. Олейник, на счету которого было шесть «юнкерсов», уничтоженных в воздухе, и восемь — на земле. Немецкие машины, груженные боеприпасами или горючим, нередко взрывались в воздухе. Иногда штурмовики работали как «загонщики», направляя группы транспортников под удары наших истребителей.
Спасаясь от воздушной угрозы, немецкие пилоты стали летать у самой земли, снижаясь до 15—20 м. Но там самолеты попадали под интенсивный огонь стрелкового оружия. Пассажиры отстреливались из автоматов и бросали ручные гранаты. Но вскоре большие потери заставили немцев проложить обходной маршрут. Горючего на нем тратили больше, но трасса пролегала над заснеженными лесами, в обход населенных пунктов и дорог. В кольцо окружения вылетали уже под вечер и возвращались на рассвете. Советская 6-я воздушная армия сосредоточила усилия на ударах по аэродромам в районе Демянска. После обнаружения днем крупной группы транспортников на какой-нибудь площадке, ночью она становилась целью для бипланов У-2, забрасывавших ее зажигательными ампулами. По очагам пожаров ориентировались двухмоторные бомбардировщики, фугасными бомбами выводившие из строя летное поле. Когда утром немецкие аэродромные команды спешно засыпали воронки и убирали сгоревшие самолеты, появлялись наши штурмовики Ил-2 и разгоняли работающих пулеметным огнем и одновременно расстреливали находившуюся на поле технику. После такого комбинированного удара аэродром обычно несколько дней бездействовал. Такая тактика обеспечивала и значительные потери противника в технике. На аэродроме Глебовщина аэрофотосъемка показала до 70 разбитых самолетов.
С одной стороны, к концу апреля немцам удалось доставить окруженным более 65 000 т различных грузов, перевезти 30 500 человек подкреплений и эвакуировать 35 400 раненых. С другой — они лишились 265 самолетов, в основном Ju 52/3m. Только штурмовики сбили с марта по ноябрь 1942 г., по советским данным, более 60 «юнкерсов». Тем не менее «воздушный мост» спас 16-ю армию. В марте 1943 г. ей удалось прорваться к своим. На аэродромах в районе Демянска противник бросил 78 поврежденных самолетов, в основном транспортных."
... Она никогда не думала, что придет день и она, самолет, видевший небеса едва ли не всей Европы, будет проклинать воздух. Такой плотный, такой тягучий воздух, в котором вязнут крылья и застревают плоскости винта. Воздух, что, казалось, ополчился против нее, мешая двигаться, не давал уйти от настигающего врага.
Его матово поблескивающий на солнце силуэт неумолимо приближался, рывком настигал ее, атаковал с разных углов. Тогда она закладывала лихие виражи, так что трещали компоненты фюзеляжа и крылья, а раненые в салоне выли и ругались. Только все это было тщетно, и Анна Юнкерс это понимала. Проклятый русский не отставал, использовал любую возможность для удара, не раздумывая шел на таран. Анна едва ли не вертелась в воздухе волчком, но оторваться от преследования так и не смогла. Оставалось только надеяться, что у советского штурмовика раньше кончится запас горючего, но умом Ju-52 понимала, что Ил-2 пристрелит ее гораздо раньше.
В отчаянии она решилась на крайний шаг: снизиться на самую малую высоту, пройти на бреющем над самыми кронами, так удачно подвернувшегося леса, в надежде, что более тяжелый штурмовик не последует за ней. Немка прекрасно понимала, что это ее единственный шанс, что потом возможности удрать уже не будет. Она пошла ва-банк. И проиграла.
Ил-2, не колеблясь ни секунды, нырнул следом. Бронированный фюзеляж со скрежетом проехался по верхушкам деревьев, левое крыло срубило несколько веток, но тут же загрохотали пушки, прошивая насквозь слабенькую защиту транспортника. Воздух под крыльями Ju-52 из вязкого киселя превратился в бесплотный дым.
Она упала прямо в гущу леса, ломая крылья, разрывая обшивку. Крики людей, находящихся в салоне были слышны недолго. Наступила жуткая тишина, нарушаемая лишь горестным скрипом деревьев и звонкими щелчками, нагревающегося от вспыхнувшего топлива, металла. Воздух дико смердел кровью, бензином и нечистотами.
Анна пришла в себя уже в человеческом обличье, посреди изрытой земли и кровавого месива, оставшегося от экипажа и пассажиров. Левая рука висела плетью, из раны торчал осколок кости, правая нога и бок являли собой один сплошной ожог. Она закричала. От боли, от беспомощности и отчаяния. Она, «Железная Анни», видела столько войн, столько смертей, но так и не смогла привыкнуть к ним, сжиться с ними, считать их просто частью войны. Говорят, война – это колонки цифр. Вранье. Цифры не разрываются пополам и не волочат свои кишки по земле. Цифры не молят перед смертью всех известных им богов, прося защиты и помощи. Цифры не сжимают обгоревшими пальцами, словно обереги, фотографии любимых и письма из дома.
– Кричишь, дрянь?
Он шел, не глядя под ноги, равнодушно топча опавшие листья и заросли кустарника. Единственный уцелевший глаз сверкал безумным огнем на расцарапанном в кровь лице, повязка на втором глазу размоталась, открывая обезображенную огнем глазницу. Ил-2 улыбался. Сумасшедшей улыбкой убийцы-психопата, давно перешагнувшего грань, что зовется «человечность».
![]()
Юнкерс не могла сопротивляться. Да что там, истошный вопль выжал ее досуха, сил осталось лишь на то, чтобы с трудом дышать. Рука в кожаной перчатке схватила Анну за горло, угрожая лишить и этой возможности.
– А ты живучая, сука, – он щелкнул пальцами по обломку кости, торчащему из руки транспортника. Юнкерс сдавлено захрипела, захлебываясь криком. – Прямо как я.
Ил-2 захохотал, рывком поднял немку с земли, прижал к стволу березы.
– И как тут не поверить в то, что все мы – нечисть, а, фашистка? Товарищ политрук считает именно так, и теперь я, пожалуй, с ним согласен.
Веревочные петли врезались в тело, давили на переломанные ребра, усиливая и без того адскую боль. Закончив свою работу, Ил-2 отступил на два шага и критически оглядел получившуюся композицию.
– Хороша. Когда-нибудь мы точно так же привяжем к дереву и всю вашу Германию, – оскалился штурмовик. – Поразмышляй об этом напоследок.
Анна не видела, откуда он взял канистру с горючим. Перед глазами всю плыло, в ноздри лез запах керосина, раздирая кашлем и без того саднящее горло.
– У вас в Европах нечисть сжигают, правда? – русский поднял с земли тлеющий обломок ветки. – Поддержим славные традиции!
В его смехе не осталось ничего человеческого. Единственный глаз русского пылал ярче рдевшего сучка в его руках.
![]()
Он был безумен и упивался этим.
«Через что же надо пройти, – мелькнула в голове Юнкерс суматошная мысль, – что нужно пережить, чтобы стать таким?»
Затрещала березовая кора, запах керосина сменился чадом пылающей одежды, жар опалил легкие, мешая кричать.
– Я знаю, что ты не умрешь, но мучиться ты будешь очень долго! – хохотал Ил-2. – Гори, ведьма!
Огонь добрался до глаз, и мир вспыхнул ослепительным светом.
…Таким же ярким, как солнце в тот день, когда Анна Юнкерс, гордо сверкая Железным крестом на летной куртке, вернулась домой в Германию. Позади была Испания, долгие напряженные дни, полные сражений и опасностей, впереди ждал заслуженный отпуск. Но едва коснувшись ногами земли Фатерлянда, Ju-52 поняла, что с отдыхом придется повременить. У ВПП ее ждал ее конструктор Гуго Юнкерс вместе с еще одним незнакомым ей мужчиной.– Здравствуй, Анна, моя радость, – улыбнулся Гуго, обнимая подопечную. – Знаю, ты хочешь отдохнуть…
– Если честно, очень хочу.
– И все же мы с Куртом хотели тебя попросить…
Анна вздохнула.
– Я слушаю, Мастер.
Она всегда называла так своего конструктора. Не «отец», не «господин». Мастер.
Юнкерс смущенно улыбнулся.
– В общем, мы подумали и решили, что никто лучше тебя не справится с воспитанием этой вот малышки…
Тот кого Мастер назвал Куртом, отступил в сторону и из-за его спины выглянула худенькая русоволосая девочка лет четырнадцати в потрепанном сереньком платьице. Огромные серые глаза с интересом и опаской уставились на нахмурившуюся женщину.
– Это кто?
Гуго озадаченно потер лоб.
– Это… – он переглянулся с Куртом. Тот пожал плечами. – Твоя воспитанница.![]()
– Я уже поняла. А имя у нее есть?
– Ну… Вот и придумай. И научи ее всему, что знаешь, ладно?
– Постойте… – опешила Тетушка Ю. – Чему я учить ее буду, я транспортник, а не боевой самолет!
– Так и она не боевой, – усмехнулся Мастер, медленно пятясь. – Разведчик она. В смысле будет им. Так что мы в тебя верим!
Пока Анна переваривала услышанное, мужчины спешно ретировались. Фыркнув, Юнкерс перевала взгляд на «воспитанницу».
– Ну, и как тебя зовут, малявка?
Девчонка шмыгнула носом.
– По большей мере так и зовут.
– Понятно, – сокрушенно вздохнула Железная Анни. – А меня – Анна, но ты можешь звать меня Тетушка Ю…
– Тетушка? – голос разорвал покров тишины и темноты. – Тетушка Ю!
Серый полусвет ударил в глаза, отозвался болью в мозгу. Но она обрадовалась этой боли, ведь отсутствующие глаза не болят.
– Ну же, давай, приходи в себя!
«Что за неугомонная особа…»
В поле зрения появилось хмурое зимнее небо, частично скрытое верхушками деревьев, худые плечи в сером летном кителе и взволнованное лицо, обрамленное светло-русыми косами. За стеклами очков блестели внимательные серые глаза.
– Э… льза…
– Тише, Тетушка. Выпей, пожалуйста.
Вниз по пищеводу прокатилась волна какой-то густой жидкости. В голове перестало шуметь, и Анна поняла, что может пошевелить руками и ногами.
– Что… это?
Фокке-Вульф усмехнулась.
– Колдовское зелье. Этот русский назвал тебя ведьмой? Что ж, не будем его разочаровывать.
АВТОР: Рип ван Винкль
БЕТА: нет
РЕЙТИНГ: NC-17
ПЕРСОНАЖИ: Ju-52/3m, Ил-2, мельком Fw-189
ЖАНР: ангст, драма, darkfic
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: АУ, ООС
УСЛОВИЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ: Только с моего и N.K.V.D.разрешения
ДИСКЛЕЙМЕР: Все права на персонажей принадлежат их создателям
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "... В начале 1942 г. Красная армия прорвала фронт к югу от озера Ильмень и окружила 16-ю армию генерала фон Буша. В «котле» у Демянска оказалось около 100 000 немецких солдат и офицеров. На помощь рванулась группировка генерал-лейтенанта фон Зейдлица. Ей удалось пробить узенький, шириной 4 км, «Рамушевский коридор» (проходивший через деревню Рамушево). Он полностью простреливался советской артиллерией. Снабжать окруженных можно было только по воздуху. Немцы собрали годные самолеты по всему фронту, стянули их из тыла и даже перебросили со Средиземноморского театра группу KGrzbV 500. Но и этого не хватило. В Германии спешно укомплектовали пять групп, две из которых получили Ju 52/3m, а еще в двух они сочетались с устаревшими бомбардировщиками.
20 февраля 1942 г. четыре первых «юнкерса» сели в Демянске. Лишь перед приземлением интенсивный огонь зенитчиков отсек преследовавшие их советские истребители. Вся армада начала курсировать между Демянском и аэродромами за кольцом окружения. В районе Холма грузы сбрасывали на парашютах.
Первое время немецкие самолеты летали мелкими группами и поодиночке, все время меняя маршруты. Их поджидали засады зенитчиков и истребители, выдвинутые на передовые площадки. Только 161-й истребительный авиаполк за короткое время сбил 12 «юнкерсов», в том числе лейтенант Усенко уничтожил три машины за один вылет. За транспортниками охотились не только наши истребители, но также бомбардировщики и штурмовики. Ил-2 пушечным огнем вполне успешно расправлялись с неуклюжими трехмоторниками. Штурмовики отправлялись на охоту за «юнкерсами» по одному или небольшими группами. Защищенные мощной броней спереди, летчики, не обращая внимания на огонь вражеского стрелка, расстреливали транспортники из пушек в упор. Сержант Рябошапка за короткий период сбил четыре вражеских самолета. Рекорд поставил старший лейтенант В. Олейник, на счету которого было шесть «юнкерсов», уничтоженных в воздухе, и восемь — на земле. Немецкие машины, груженные боеприпасами или горючим, нередко взрывались в воздухе. Иногда штурмовики работали как «загонщики», направляя группы транспортников под удары наших истребителей.
Спасаясь от воздушной угрозы, немецкие пилоты стали летать у самой земли, снижаясь до 15—20 м. Но там самолеты попадали под интенсивный огонь стрелкового оружия. Пассажиры отстреливались из автоматов и бросали ручные гранаты. Но вскоре большие потери заставили немцев проложить обходной маршрут. Горючего на нем тратили больше, но трасса пролегала над заснеженными лесами, в обход населенных пунктов и дорог. В кольцо окружения вылетали уже под вечер и возвращались на рассвете. Советская 6-я воздушная армия сосредоточила усилия на ударах по аэродромам в районе Демянска. После обнаружения днем крупной группы транспортников на какой-нибудь площадке, ночью она становилась целью для бипланов У-2, забрасывавших ее зажигательными ампулами. По очагам пожаров ориентировались двухмоторные бомбардировщики, фугасными бомбами выводившие из строя летное поле. Когда утром немецкие аэродромные команды спешно засыпали воронки и убирали сгоревшие самолеты, появлялись наши штурмовики Ил-2 и разгоняли работающих пулеметным огнем и одновременно расстреливали находившуюся на поле технику. После такого комбинированного удара аэродром обычно несколько дней бездействовал. Такая тактика обеспечивала и значительные потери противника в технике. На аэродроме Глебовщина аэрофотосъемка показала до 70 разбитых самолетов.
С одной стороны, к концу апреля немцам удалось доставить окруженным более 65 000 т различных грузов, перевезти 30 500 человек подкреплений и эвакуировать 35 400 раненых. С другой — они лишились 265 самолетов, в основном Ju 52/3m. Только штурмовики сбили с марта по ноябрь 1942 г., по советским данным, более 60 «юнкерсов». Тем не менее «воздушный мост» спас 16-ю армию. В марте 1943 г. ей удалось прорваться к своим. На аэродромах в районе Демянска противник бросил 78 поврежденных самолетов, в основном транспортных."
... Она никогда не думала, что придет день и она, самолет, видевший небеса едва ли не всей Европы, будет проклинать воздух. Такой плотный, такой тягучий воздух, в котором вязнут крылья и застревают плоскости винта. Воздух, что, казалось, ополчился против нее, мешая двигаться, не давал уйти от настигающего врага.
Его матово поблескивающий на солнце силуэт неумолимо приближался, рывком настигал ее, атаковал с разных углов. Тогда она закладывала лихие виражи, так что трещали компоненты фюзеляжа и крылья, а раненые в салоне выли и ругались. Только все это было тщетно, и Анна Юнкерс это понимала. Проклятый русский не отставал, использовал любую возможность для удара, не раздумывая шел на таран. Анна едва ли не вертелась в воздухе волчком, но оторваться от преследования так и не смогла. Оставалось только надеяться, что у советского штурмовика раньше кончится запас горючего, но умом Ju-52 понимала, что Ил-2 пристрелит ее гораздо раньше.
В отчаянии она решилась на крайний шаг: снизиться на самую малую высоту, пройти на бреющем над самыми кронами, так удачно подвернувшегося леса, в надежде, что более тяжелый штурмовик не последует за ней. Немка прекрасно понимала, что это ее единственный шанс, что потом возможности удрать уже не будет. Она пошла ва-банк. И проиграла.
Ил-2, не колеблясь ни секунды, нырнул следом. Бронированный фюзеляж со скрежетом проехался по верхушкам деревьев, левое крыло срубило несколько веток, но тут же загрохотали пушки, прошивая насквозь слабенькую защиту транспортника. Воздух под крыльями Ju-52 из вязкого киселя превратился в бесплотный дым.
Она упала прямо в гущу леса, ломая крылья, разрывая обшивку. Крики людей, находящихся в салоне были слышны недолго. Наступила жуткая тишина, нарушаемая лишь горестным скрипом деревьев и звонкими щелчками, нагревающегося от вспыхнувшего топлива, металла. Воздух дико смердел кровью, бензином и нечистотами.
Анна пришла в себя уже в человеческом обличье, посреди изрытой земли и кровавого месива, оставшегося от экипажа и пассажиров. Левая рука висела плетью, из раны торчал осколок кости, правая нога и бок являли собой один сплошной ожог. Она закричала. От боли, от беспомощности и отчаяния. Она, «Железная Анни», видела столько войн, столько смертей, но так и не смогла привыкнуть к ним, сжиться с ними, считать их просто частью войны. Говорят, война – это колонки цифр. Вранье. Цифры не разрываются пополам и не волочат свои кишки по земле. Цифры не молят перед смертью всех известных им богов, прося защиты и помощи. Цифры не сжимают обгоревшими пальцами, словно обереги, фотографии любимых и письма из дома.
– Кричишь, дрянь?
Он шел, не глядя под ноги, равнодушно топча опавшие листья и заросли кустарника. Единственный уцелевший глаз сверкал безумным огнем на расцарапанном в кровь лице, повязка на втором глазу размоталась, открывая обезображенную огнем глазницу. Ил-2 улыбался. Сумасшедшей улыбкой убийцы-психопата, давно перешагнувшего грань, что зовется «человечность».
Юнкерс не могла сопротивляться. Да что там, истошный вопль выжал ее досуха, сил осталось лишь на то, чтобы с трудом дышать. Рука в кожаной перчатке схватила Анну за горло, угрожая лишить и этой возможности.
– А ты живучая, сука, – он щелкнул пальцами по обломку кости, торчащему из руки транспортника. Юнкерс сдавлено захрипела, захлебываясь криком. – Прямо как я.
Ил-2 захохотал, рывком поднял немку с земли, прижал к стволу березы.
– И как тут не поверить в то, что все мы – нечисть, а, фашистка? Товарищ политрук считает именно так, и теперь я, пожалуй, с ним согласен.
Веревочные петли врезались в тело, давили на переломанные ребра, усиливая и без того адскую боль. Закончив свою работу, Ил-2 отступил на два шага и критически оглядел получившуюся композицию.
– Хороша. Когда-нибудь мы точно так же привяжем к дереву и всю вашу Германию, – оскалился штурмовик. – Поразмышляй об этом напоследок.
Анна не видела, откуда он взял канистру с горючим. Перед глазами всю плыло, в ноздри лез запах керосина, раздирая кашлем и без того саднящее горло.
– У вас в Европах нечисть сжигают, правда? – русский поднял с земли тлеющий обломок ветки. – Поддержим славные традиции!
В его смехе не осталось ничего человеческого. Единственный глаз русского пылал ярче рдевшего сучка в его руках.
«Через что же надо пройти, – мелькнула в голове Юнкерс суматошная мысль, – что нужно пережить, чтобы стать таким?»
Затрещала березовая кора, запах керосина сменился чадом пылающей одежды, жар опалил легкие, мешая кричать.
– Я знаю, что ты не умрешь, но мучиться ты будешь очень долго! – хохотал Ил-2. – Гори, ведьма!
Огонь добрался до глаз, и мир вспыхнул ослепительным светом.
…Таким же ярким, как солнце в тот день, когда Анна Юнкерс, гордо сверкая Железным крестом на летной куртке, вернулась домой в Германию. Позади была Испания, долгие напряженные дни, полные сражений и опасностей, впереди ждал заслуженный отпуск. Но едва коснувшись ногами земли Фатерлянда, Ju-52 поняла, что с отдыхом придется повременить. У ВПП ее ждал ее конструктор Гуго Юнкерс вместе с еще одним незнакомым ей мужчиной.– Здравствуй, Анна, моя радость, – улыбнулся Гуго, обнимая подопечную. – Знаю, ты хочешь отдохнуть…
– Если честно, очень хочу.
– И все же мы с Куртом хотели тебя попросить…
Анна вздохнула.
– Я слушаю, Мастер.
Она всегда называла так своего конструктора. Не «отец», не «господин». Мастер.
Юнкерс смущенно улыбнулся.
– В общем, мы подумали и решили, что никто лучше тебя не справится с воспитанием этой вот малышки…
Тот кого Мастер назвал Куртом, отступил в сторону и из-за его спины выглянула худенькая русоволосая девочка лет четырнадцати в потрепанном сереньком платьице. Огромные серые глаза с интересом и опаской уставились на нахмурившуюся женщину.
– Это кто?
Гуго озадаченно потер лоб.
– Это… – он переглянулся с Куртом. Тот пожал плечами. – Твоя воспитанница.
– Ну… Вот и придумай. И научи ее всему, что знаешь, ладно?
– Постойте… – опешила Тетушка Ю. – Чему я учить ее буду, я транспортник, а не боевой самолет!
– Так и она не боевой, – усмехнулся Мастер, медленно пятясь. – Разведчик она. В смысле будет им. Так что мы в тебя верим!
Пока Анна переваривала услышанное, мужчины спешно ретировались. Фыркнув, Юнкерс перевала взгляд на «воспитанницу».
– Ну, и как тебя зовут, малявка?
Девчонка шмыгнула носом.
– По большей мере так и зовут.
– Понятно, – сокрушенно вздохнула Железная Анни. – А меня – Анна, но ты можешь звать меня Тетушка Ю…
– Тетушка? – голос разорвал покров тишины и темноты. – Тетушка Ю!
Серый полусвет ударил в глаза, отозвался болью в мозгу. Но она обрадовалась этой боли, ведь отсутствующие глаза не болят.
– Ну же, давай, приходи в себя!
«Что за неугомонная особа…»
В поле зрения появилось хмурое зимнее небо, частично скрытое верхушками деревьев, худые плечи в сером летном кителе и взволнованное лицо, обрамленное светло-русыми косами. За стеклами очков блестели внимательные серые глаза.
– Э… льза…
– Тише, Тетушка. Выпей, пожалуйста.
Вниз по пищеводу прокатилась волна какой-то густой жидкости. В голове перестало шуметь, и Анна поняла, что может пошевелить руками и ногами.
– Что… это?
Фокке-Вульф усмехнулась.
– Колдовское зелье. Этот русский назвал тебя ведьмой? Что ж, не будем его разочаровывать.