Вспомогательный крейсер "Пингвин"

«Пингвин» был потоплен первым из вооруженных торговых рейдеров, но ни один другой рейдер, за исключением «Атлантиса», не нанес противнику такого большого ущерба, и вообще никто из них не потопил так много судов. Всего «Пингвин» пустил в расход 28 судов общим тоннажем 136 551 брт, и это меньше чем за год – с момента отплытия из Германии 22 июня 1940 года и до гибели под пушками британского крейсера «Корнуолл» 8 мая следующего года.

«Пингвин» был моторным судном вместимостью 7766 брт, то есть почти в точности такого же размера, как «Атлантис», «Орион» и «Виддер». Он мог развивать скорость до 18 узлов и имел аналогичное вооружение, снятое с устаревшего линкора «Шлезиен».

Прежде под именем «Кандельфельс» рейдер ходил на линии судоходной компании «Ганза». Капитаном его стал Феликс Крюдер – сорокатрехлетний офицер, который в 1915 году поступил в военно-морской флот и начал службу с самых низов. Подобно Рогге и Вейхеру, он служил в свое время в инспекции по подготовке и обучению офицеров; когда началась война, он служил в ОКМ.
Испытания его нового судна закончились 9 июня, и капитан получил приказ крейсировать в Индийском океане возле берегов Австралии. С декабря по март, когда активно действуют китобойные флотилии союзников, в первую очередь норвежские, рейдер должен был охотиться в Антарктике. Если бы «Пингвину» по каким-то причинам пришлось бы покинуть назначенный ему район, он должен был перебазироваться в Южную Атлантику или Тихий океан. Триста мин, которые он нес на борту, следовало поставить у берегов Австралии и у западного побережья Индии, между Карачи и мысом Дендра-Хед.

Начал поход «Пингвин» замаскированным под русское судно «Печора». В сопровождении эскорта он прошел через пролив Большой Бельт и в условиях идеально плохой погоды проследовал дальше вдоль норвежских берегов, как будто направляясь в Мурманск. Море было очень бурным, и сопровождающие суда вскоре отстали, однако погода оказалась слишком плохой и для подводных лодок. Всплывшая подлодка, попытавшаяся было следовать за «Пингвином», из-за непогоды быстро погрузилась вновь, и рейдер смог невредимым продолжать путь. Крюдер заметил в своем военном дневнике, что если в результате этой встречи британцы решат, что по морю рыщет рейдер, то это и неплохо – ведь «Пингвин» скоро окажется далеко от этих мест, за Датским проливом.
Однако погода, бывшая с точки зрения прорыва вполне подходящей, вскоре улучшилась и стала неблагоприятной. Стояла середина лета, и вместо ночи на море опускались только короткие сумерки, не способные скрыть корабль. Крюдер предполагал спрятать рейдер в полосе тумана, который, как он надеялся, несложно отыскать возле Ян-Майена, и дождался там туманной погоды, необходимой для прорыва через Датский пролив. Однако на небе не было практически ни облачка; видимость была феноменальной, и пик Беренберг высотой 8000 футов на Ян-Майене был виден за пятьдесят миль.

В соответствии с этим Крюдер отошел еще дальше на север, к южной кромке паковых льдов, и там стал дожидаться подходящей возможности для прорыва.
Прогноз погоды позволял надеяться, что через четверо суток атмосферные условия ухудшатся. Ожидался дождь, что было бы идеально, ибо Крюдер считал проход на полной скорости вдоль кромки паковых льдов в густой туман очень рискованным.

Неясно, куда подевались в это время германские метеорологические суда, замаскированные под траулеры. Обычно в подобных обстоятельствах они могли оказать неоценимую помощь.

Ожидая прихода теплого воздуха, который должен был двинуться на север, на Исландию, и пролиться дождем, Крюдер отметил в военном дневнике, что для прорыва подходящая погода важнее, чем луна или время года.

Наконец 1 июля возникли благоприятные условия, и «Пингвин» на одном двигателе, со скоростью девять узлов, двинулся на юг. Он задержался на несколько дней, проверяя, не встретится ли ему по пути из Соединенного Королевства в Канаду какое-нибудь судно без сопровождения, но ему не повезло.
На этом этапе войны в Атлантике сложились необычайно благоприятные условия для деятельности рейдеров.
Перемирие с Францией означало отвод французского военно-морского флота и прекращение его участия в патрулировании морских путей. Британские военные корабли тоже вынуждены были отвлечься от патрулирования, по крайней мере до тех пор, пока не станет ясной сама позиция французского флота. Так, немцы узнали, что соединение Н, базировавшееся в Гибралтаре, было захвачено Ораном, тогда как «Гермес», «Австралия», «Дорсетшир» и «Корнуолл», по слухам, ушли в Дакар. Другие корабли, как можно было предположить, находились возле других французских западноафриканских портов.

По пути на юг «Пингвину» пришлось уклониться от встречи с быстрым пассажирским лайнером компании «Анкор Лайн», поскольку шансов догнать его у рейдера не было. Крюдеру пришлось также скрываться от нейтральных судов, поскольку те могли сообщить всему миру о присутствии рейдера.

10 июля «Пингвин» сменил маскировку. Теперь он выглядел как греческий пароход «Касте». 17 июля рейдер встретился с германской подводной лодкой «UA», для которой привез продовольствие, топливо и торпеды. Дул очень сильный пассат, поэтому процесс передачи всех этих вещей на субмарину занял семь дней. Подлодка не могла подойти непосредственно к борту рейдера из опасения, что волной ее может серьезно повредить, швырнув на «Пингвин». Соответственно, все припасы пришлось буксировать от рейдера к подлодке в надувных мешках. Таким образом были перевезены 11 торпед и 70 тонн дизельного топлива, после чего «Пингвин» двинулся дальше, таща за собой на буксире подводную лодку. Так продолжалось до широты Фритауна, и только после этого подлодка пошла самостоятельно.
Это был первый опыт дозаправки субмарины в море с рейдера, и Дёниц выразил по этому поводу свое одобрение. Немцы надеялись, что запланированные операции «UA» возле Фритауна смогут занять британское патрульное судно, которое, возможно, ищет «Пингвин». На самом деле этого не произошло, поскольку всего через два дня после выхода в район патрулирования подлодка вынуждена была вернуться в Германию для ремонта оборудования.

31 июля «Пингвин» находился возле острова Вознесения. Утром, в ясную погоду, с левого борта было замечено судно, идущее параллельным курсом.

Заметив «Пингвин», это судно повернуло, сначала ненамного, а затем очень резко и одновременно выдало в эфир сигнал тревоги QQQ. Крюдер попытался заглушить его, но безуспешно. В 10.55, после двух часов погони, рейдер открыл огонь. Неизвестное судно подняло британский флаг, у кормовой пушки появился боевой расчет. Сближаясь до расстояния в две с половиной мили, «Пингвин» насчитал несколько попаданий. Около мостика неизвестного судна начался пожар, и экипаж покинул его на трех шлюпках.

Абордажная команда обнаружила на палубе судна четырех убитых. Британское судно «Доминго-де-Ларринага» (5358 брт) везло из Байя-Бланки в Ньюкасл 7500 тонн зерна.
Тридцать два оставшихся в живых моряка (среди них четверо раненых) были подняты на борт «Пингвина». Судно было потоплено торпедой, после того как заложенные на нем подрывные заряды не выполнили свою задачу.

В своем военном дневнике Крюдер заметил, что его не беспокоило, что сигналы британского судна могли быть услышаны. Британцы и без того знали, что в этом районе действуют «Тор» и «Виддер», и появление третьего судна должно было только добавить неопределенности.

После этого «Пингвин» продолжил движение на юг. По пути он прошел мимо японского судна «Гавайи-мару», затем повернул на восток, чтобы миновать мыс Доброй Надежды. Там в шквальную погоду рейдер повстречал неизвестное судно, шедшее очень медленно и так далеко от обычных торговых путей, что сначала немцы приняли его за военный корабль. Приблизившись, однако, немцы увидели, что это крупное торговое судно. Плохая погода делала успешную торпедную атаку маловероятной, и Крюдер пропустил судно.
Запись в военном дневнике судна за 19 августа отмечает, что британцы поменяли свой морской торговый код, и добавляет: «До сих пор мы обладали почти полной картиной радиообмена между судами, и это очень помогало нам в оценке ситуации в Южной Атлантике. Но теперь положение вещей изменилось, и этот факт вызывает особенно большие сожаления. Когда мы начнем действовать в новом районе операций к востоку от мыса Доброй Надежды, подобная картина оказалась бы для нас чрезвычайно полезной. Остается надеяться, что служба «В» сможет быстро разгадать новый код и сообщить его нам».

На самом деле служба «В» не потребовалась. Новый код сумел разгадать собственный офицер связи «Пингвина» лейтенант Брунке.

Поскольку противник стал получать доклады о действиях в этом районе германских рейдеров, Крюдер пришел к выводу, что установка мин возле мыса Сан-Франсиску не станет для него неожиданностью. Соответственно, он решил этого не делать. Позже SKL одобрил это решение. «Пингвин» двинулся на северо-восток к южной оконечности Мадагаскара. В пути он тщательно держался в стороне от мелководья (100-фатомной зоны), поскольку «Атлантис» вполне мог уже установить вэтом районе мины.

26 августа в воздух поднялся гидросамолет рейдера с британскими опознавательными знаками. В 12.50 с него заметили танкер без признаков национальной принадлежности. Летающая лодка прошла над судном на бреющем полете и сбросила письмо. В нем старший британский морской офицер района (будто бы) приказывал танкеру изменить курс и соблюдать радиомолчание, под предлогом близости германского рейдера. Танкер подчинился.
Он теперь шел прямо навстречу спешащему к нему «Пингвину», но к 17.00 его еще не было видно с рейдера.

Германский самолет вновь вылетел на поиски. Обнаружить танкер не удалось, а немного позже перехваченные обрывки радиосигналов показали, что танкер не выполняет полученные инструкции, а пытается скрыться. Крюдер решил, что, несмотря на близость берега, стоит попробовать снова отыскать его. Самолет получил приказ оборвать антенну танкера и не покидать его больше.

В военном дневнике Крюдер написал:
«Я понимал, чего требую от самолета и его экипажа, когда посылал его непосредственно перед наступлением темноты с приказом сесть в темноте, при волнении рядом с неизвестным, возможно неприятельским пароходом, и не терять его из виду до прихода корабля, но это был единственный способ наверняка найти танкер ночью».
В 17.48 самолет обнаружил танкер, оборвал его антенну и сбросил приказ «Немедленно остановитесь» (написанный по-английски). Одновременно он открыл огонь из пушки и пулеметов по мостику и по курсу танкера. Танкер сразу же остановился. Летающая лодка приводнилась и, двигаясь по воде к танкеру, передала по-английски морзянкой:
«Остановитесь здесь. Крейсер «Кумберленд» пойдет с вами, – и затем добавила: – Зажгите огни».
В 18.26 «Пингвин», ориентируясь по этим огням, появился, и с самолета передали по радио: «Мы оба здесь. Хи-хи».
К 19.20 на борт танкера высадилась «призовая» команда. Танкер – норвежский «Филефьелль» (7616 брт) – вез 10 000 тонн бензина и 500 тонн нефти из Персидского залива в Кейптаун по заказу британского правительства. Оружия на танкере не было.
Пока все это происходило, «Пингвин» перехватил сигнал с торгового судна. Судно под названием «Бернес» сообщало, что его остановило какое-то пассажирское судно. К «Пингвину» это отношения не имело, но Крюдер догадался, что под «пассажирским судном» подразумевается на самом деле какой-то британский вооруженный торговый крейсер. Позже «Бернес» опроверг свой сигнал и сообщил, что продолжает путь. Было ясно, что инциденты такого рода, когда дело касалось британцев, должны приводить только к росту путаницы и общего напряжения.
От «Филефьелля» еще не успели избавиться, и «Пингвин» все еще лежал в дрейфе рядом с захваченным судном, когда в три часа следующего утра в поле зрения появилось затемненное судно. «Филефьеллю» велено было оставаться на месте, а «Пингвин» пустился на перехват нового судна. После получасовой погони стало ясно, что это тоже танкер. В 4.18 ему передали приказ остановиться. Танкер подчинился, одновременно передав в эфир:
«QQQ 29°37 ю. ш. 45°50 в. д. Остановлен неизвестным судном. «Бритиш Коммандер».
«Пингвин» открыл огонь, и «Бритиш Коммандер» передал: «Теперь судно нас обстреливает».

Этот сигнал был повторен радиостанцией в Уолфиш-Бей. Повтор через Портисхед был получен в Германии, и SKL наконец узнал, что «Пингвин» начал работать.
В «Бритиш Коммандер» попали несколько снарядов, и экипаж покинул судно, хотя радиооператор не прекращал работы, до последнего момента повторяя свое сообщение и координаты судна. Танкер уничтожили снарядами и торпедой. Это судно вместимостью 6901 брт направлялось с балластом из Фальмута в Абадан через Кейптаун. По всей видимости, радиопередатчик судна в результате обстрела начал работать непрерывно, сам. Немцы ошибочно решили, что работает оператор, о чем и сообщили в своем докладе. Сейчас совершенно ясно, что последним свое судно покинул капитан Торнтон.

Через пять минут после гибели «Бритиш Коммандера» в поле зрения рейдера появилось новое судно со скошенным носом и крейсерской кормой, шедшее со скоростью примерно четырнадцать узлов. Было очевидно, что судно идет порожняком.

«Пингвин» произвел предупредительный выстрел, судно остановилось и подняло норвежский флаг. Экипаж приняли на борт, а сам танкер тут же потопили. «Морвикен» (5008 брт) шел из Кейптауна в Калькутту.

Часом позже «призовая» команда с «Филефьелля» сообщила о приближении еще одного сухогруза. Чуть позже он появился и в поле зрения «Пингвина». Перспектива захватить всего за шесть часов четвертое судно была очень соблазнительна, но Крюдер решил не начинать погони за новоприбывшим судном, поскольку «Бритиш Коммандер», как известно, успел поднять тревогу. По этому случаю видно, что решительность капитана и радиооператора этого судна, выполнивших свой долг под огнем противника, принесла немедленные плоды.

В то время в том районе действовал и «Атлантис». Услышав сигнал «Бритиш Коммандера», Рогге был обеспокоен, поскольку сам он совсем недавно здесь же потопил «Кинг-Сити».

Крюдер снял с «Филефьелля» все свежее продовольствие, которое смог найти, и потопил судно. Впоследствии SKL критиковал его за это решение, поскольку дома норвежский «приз» очень бы пригодился.

Позже один из офицеров Крюдера, лейтенант Хеммер, говорил, что после того как «Филефьелль» затонул, капитан сожалел о принятом решении. В то время, однако, он считал, что «приз» будет ему сильно мешать.
В самом скором времени немцы узнали, что тревога, поднятая радиосигналами «Филефьелля» и «Бритиш Коммандера», привела в этот район британские силы.

Утром 28 августа немцы услышали радиосигнал какого-то самолета, находившегося так близко, что запеленговать его было невозможно. В военном дневнике значится: «Сандерленд» или самолет с крейсера или вооруженного торгового крейсера очень близко».

Крюдер, как мог, утешал себя тем, что находится теперь в двухстах милях от последних переданных в эфир координат «Бритиш Коммандера» и что, кроме всего прочего, видимость составляет всего около десяти миль. На следующий день Крюдер из осторожности воздержался от атаки на большой лайнер компании «Блу Фаннел Лайн», легко узнаваемый по рисунку мачт и трубы. Капитан чувствовал, что находится в этом районе уже слишком долго.
Существовала также вероятность того, что лайнер этот может оказаться вооруженным торговым крейсером. В военном дневнике в тот вечер Крюдер изложил свое мнение, касающееся того, что с этого момента вражеские суда будут стремиться любой ценой, даже с опасностью для жизни моряков, подать сигнал RRR или QQQ. Поэтому еще большее значение приобретало успешное срывание антенн неприятельских судов, которым активно занимался гидросамолет «Пингвина».

В то же время, заметил Крюдер, перехваченные приказы судам союзников не заходить в этом районе в 100-фатомную зону означают, что минирование здешних вод не имеет смысла. Подойти же достаточно близко к берегу, чтобы установить мины в местах, через которые корабли обязательно проходят при заходе в порт или выходе из него, было бы чрезвычайно трудно.

От капитана «Морвикена» Крюдер узнал, что норвежцы сначала приняли его корабль за судно компании «Вильхемзен Лайн» и начали что-то подозревать только тогда, когда увидели, что оно несет греческий флаг. Капитан сказал.«У греков мало хороших судов, да и те, что есть, находятся не здесь, не на востоке».

Воспользовавшись этим намеком, Крюдер замаскировал рейдер под «Трафальгар» – лайнер компании «Вильхемзен» – и остался в том же районе. Позже SKL попенял ему за это решение и указал, что этот район должен был стать для «Пингвина» всего лишь районом подхода. Соответственно, рейдеру следовало покинуть его сразу же после потопления «Бритиш Коммандера». Его присутствие в этом районе мешало «Атлантису», поскольку два рейдера при этом разделяло не более 100 миль.

5 сентября был потерян гидросамолет – сильное волнение повредило на нем крепление двигателя. Примерно то же самое произошло и с «хейнкелем» «Атлантиса», что говорит о малопригодности «Не-114» для работы такого рода. Это происшествие на некоторое время положило конец надеждам на «срывание антенн».
10 сентября Крюдер решил еще раз пройти к Мадагаскару, а затем покинуть этот район и переместиться в австралийские воды. В тот же день «Пингвин» перехватил радиопереговоры по поводу нападения «Атлантиса» на «Бенарти».
На рассвете, двумя днями позже, с «Пингвина» был замечен дым. Через час рейдер приказал неизвестному судну остановиться и открыл огонь. Противник, однако, развернулся к «Пингвину» кормой и тоже открыл огонь. Он даже попал один раз, но снаряд не разорвался. «Пингвин» в ответ выпустил в цель несколько снарядов. Радиопередатчик судна был выведен из строя, и вскоре все судно уже горело. Остатки экипажа наблюдали за пожаром из шлюпок.
Британское судно «Бенавон» (5872 брт) везло пеньку и каучук из Манилы и Сингапура в Лондон. Капитан и несколько офицеров были убиты; из экипажа в 49 человек уцелело всего 28. Судно было вооружено одним 4-дюймовым орудием и одним 3-дюймовым зенитным орудием. Его потопили орудийным огнем, и 15 сентября Крюдер доложил SKL, что следует в австралийские воды.
Рейдер придерживался курса, которым, как надеялся Крюдер, на пути в Австралию и назад шли суда союзников. 16 сентября он встретил и без единого выстрела и сигнала тревоги остановил норвежский «Нордвард» (4111 брт). Судно везло 7187 тонн пшеницы из Австралии в Порт-Элизабет.
Крюдер решил отправить новый «приз» домой вместе с пленными, которых насчитывалось уже около 200, хотя это означало, что придется пожертвовать 270 тоннами дизельного топлива, 100 тоннами воды и продовольствием для двухсот человек на шестьдесят дней.
Когда «Пингвин» подошел к Австралии, Крюдер приказал держаться подальше от берега, пока он не определится окончательно с минами. Здесь существовала серьезная проблема. Как только станет известно, что какой-то порт заминирован, все порты побережья мгновенно опустеют. Значит, необходимо было использовать мины, которые активизируются только через сорок восемь часов после установки. Тогда Крюдеру хватит времени, чтобы заминировать один порт, затем, пока первые мины еще не обнаружены, передвинуться и заминировать еще один порт.

Операцию можно было осуществить еще эффективнее, если бы для установки мин были задействованы два судна. Соответственно, Крюдер решил сохранить первый же подходящий «приз» и использовать его в качестве вспомогательного минного заградителя.

Он решил, что лучше всего для установки мин подходит район Ньюкасла в Новом Южном Уэльсе, а также мелководье между Ньюкаслом и Сиднеем.
К 27 сентября море наконец достаточно успокоилось, чтобы можно было, подняв из нижнего хранилища запасной гидросамолет, собрать его. Тем временем судно продолжало идти на северо-восток в направлении Явы. 7 октября в пределах видимости появилось неизвестное судно. Его курс показывал, что судно идет от Зондского пролива к южному побережью Австралии. В ответ на переданный посредством флажков сигнал и предупредительный выстрел судно остановилось. На нем не было оружия, и оно не пыталось воспользоваться радиопередатчиком.

Это был «Сторстад» – норвежский танкер, о котором мы уже говорили как о служившем тендере для других рейдеров. В момент захвата танкер вместимостью 8998 брт имел на борту 12 000 тонн дизельного топлива и 500 тонн угля, которые вез из Британского Северного Борнео в Мельбурн и Аделаиду. В ту ночь «Пингвин» под завязку залил свои танки горючим, перекачав с танкера 1200 тонн. Крюдер решил, что новый «приз», который был переименован в «Пассат», станет его вспомогательным минным заградителем. Соответственно, норвежский экипаж был переведен с «Пассата» на «Пингвин», а на танкер было погружено 100 мин, после чего оба судна направились к Австралии. План Крюдера состоял в том, что «Пингвин» должен был заминировать Сидней, Ньюкасл и Хобарт, а «Пассат» – позаботиться о проливе Бэнкс и о восточном и западном концах Бассова пролива, отделяющего Тасманию от Австралийского материка.
К моменту, когда «Пингвин» оказался возле Перта, он, покинув Германию, уже прошел расстояние, равное окружности Земли. Это событие было отпраздновано на борту, каждый матрос при этом получил стакан рома. 28 октября, обогнув Австралию с юга, «Пингвин» был готов к установке мин между Ньюкаслом и Сиднеем.

Ночь выдалась пасмурная и темная; прожекторы были видны издалека, а береговые огни горели точно так же, как в мирное время. В кормовые минные порты начала проникать вода, и, чтобы немного приподнять корму, судну пришлось дать небольшой дифферент на нос. Было установлено сорок мин, и судно двинулось вдоль берега, чтобы поставить еще сорок возле Хобарта.

Эта операция также прошла без эксцессов, несмотря на наличие прожекторов по обоим берегам пролива д'Антркасто. 5 ноября Крюдер попытался поймать проходящий мимо танкер. Он шел слишком быстро, чтобы его можно было перехватить сразу же, а поскольку уже наступала ночь, Крюдер решил, что лучше отпустить его, чем засветить установку мин. Эту операцию он продолжил следующей ночью в заливе Спенсер на подходах к Аделаиде.

«Пассат» тоже не пребывал в праздности. Пришлось многое сделать, чтобы подготовить судно к новой работе, – нужно было сложить мины, установить на всякий случай подрывные заряды, объяснить экипажу, как вести себя, если судно будет остановлено или над ним пролетит самолет. Однако, несмотря на сложность обращения с незнакомым судном, все прошло хорошо, и 8 ноября немцы узнали о первой удаче. Австралийское радио объявило, что британский сухогруз подорвался на мине и затонул у восточного конца Бассова пролива. В тот же день в том же месте подорвалось на мине и американское торговое судно «Сити-оф-Рейвилл». Это был первый потопленный в ходе войны американский корабль. 15 ноября «Пассат» присоединился к «Пингвину». Оба судна получили поздравления, согласно военному дневнику SKL, с «планированием, подготовкой и исполнением образцовой операции». Одновременно Редер выделил кораблям пять Железных крестов 1-го класса и пятьдесят – 2-го.

Нужно было подождать еще три недели, прежде чем атаковать антарктические китобойные флотилии. Машины «Пингвина», работавшие без перерыва в течение пяти месяцев, требовали ремонта. Крюдер решил не посылать «Пассат» на установку мин вдоль западного побережья Индии, а вместо этого взять его с собой на юг в качестве разведчика. Оба судна были оборудованы УКВ-радиостанциями под названием «Хагенук Ги». Действовали они на дистанции примерно до 100 миль, зато и перехватить такие сообщения с большей дистанции было невозможно. Пользуясь такой связью, два судна могли без труда контролировать зону шириной до 70 миль.

Вечером 17 ноября, когда ремонт шел полным ходом и обе машины стояли, на горизонте был замечен дым. Крюдер запустил сначала одну машину, что дало ему десять с половиной узлов, затем, как можно скорее, вторую и в растущей темноте последовал за неизвестным судном. Рейдер потерял его в темноте, но ближе к полуночи снова обнаружил. По приказу Крюдера судно остановилось в луче прожектора рейдера. «Ноушера» – британское судно вместимостью 7920 тонн – везла 4000 тонн цинковой руды, 3000 тонн пшеницы и 2000 тонн шерсти из Аделаиды в Дурбан и Соединенное Королевство. К несчастью для пленников Крюдера, на «Ноушере» оказался большой экипаж – 113 человек, по большей части индийцев. Всех их пришлось как-то разместить в и без того жутко переполненных трюмах германских судов.
Захваченное судно было вооружено 4-дюймовой японской пушкой; его мостик, радиорубка и люк машинного отделения были защищены мешками с песком и стальными листами. Британским морякам не удалось передать сигнал тревоги, но все коды и секретные бумаги на судне были уничтожены.

За восемь часов тяжелой работы с «Ноушеры» были сняты все запасы продовольствия – в основном рис для пленных индийцев, после чего судно было потоплено. На следующий день немцы возобновили ремонт двигателей рейдера. 20 ноября вновь был замечен дым. Крюдер приказал запустить обе машины рейдера, но ту, которая только что ремонтировалась, держать на более низких оборотах. Некоторое время Крюдер шел с противником параллельным курсом, стараясь понять, куда он направляется.
Вскоре стало ясно, что судно идет к южной оконечности Австралии. В тот момент, когда над горизонтом поднимались только мачты и труба судна, оно вдруг резко изменило курс и пошло прочь от рейдера на скорости 12 узлов. Погоня обещала быть долгой, особенно с учетом того, что только что отремонтированный двигатель требовал осторожного обращения. Ясно, что у судна было достаточно времени, чтобы подать сигнал тревоги. Казалось, что избежать подобного развития событий можно только путем ночной атаки. Однако с наступлением утра море успокоилось, и Крюдер решил, что сможет с помощью гидросамолета сорвать у торговца антенну, а в случае неудачи самолет сможет сбросить на него бомбы. «Пингвин» двинулся вслед за самолетом на максимально возможной скорости. Через десять минут после взлета самолет был уже над неприятельским судном.

Летчики убедились, что судно британское. Самолет нырнул вниз, а затем вышел из пике, таща за собой подцепленную «кошкой» антенну. Британец открыл огонь из пулемета и попал в один из поплавков гидросамолета. Самолет, однако, вернулся и сбросил на мостик противника послание в мешке с прикрепленными к нему длинными лентами.
«Немедленно остановите машины. Не пользуйтесь радиопередатчиком. В случае неповинования или любого сопротивления вы будете подвергнуты бомбежке или обстрелу».

Противник продолжал двигаться вперед. Гидросамолет сбросил рядом с судном бомбу без взрывателя, а потом еще одну – уже снаряженную. Британское судно изменило курс, пустило дым и передало в эфир сообщение о том, что его атакуют с воздуха, – вероятно, с помощью запасной антенны. Сообщение содержало координаты и название судна – «Маймоа».
Самолет временно потерял ориентировку и вернулся к «Пингвину» с докладом. «Маймоа» повторила сигнал тревоги, добавив к нему подробную информацию о своих курсе и скорости. Последняя составляла 11 узлов, из чего Крюдер сделал вывод о том, что «Пингвин» сможет выйти на дистанцию стрельбы через два часа.

В 15.30 гидросамолет доложил, что ему необходимо сесть. Не могло быть и речи о том, чтобы, подобрав самолет, прервать погоню. Крюдер спустил на воду катер с продовольствием, сигнальными лампами и т. п., который должен был оставаться с самолетом в том случае, если бы рейдер не смог в тот же день к нему вернуться.

Через полчаса после этого «Сторстад», которому по завершении операции по закладке мин вернули, по всей видимости, прежнее имя, доложил, что видит еще одно судно на расстоянии около 18 000 ярдов. Крюдер продолжил гнаться за «Маймоа» и в 16.45 вышел на дистанцию стрельбы. После двух залпов из 5,9-дюймовых орудий противник остановился. 87 человек экипажа были взяты на борт рейдера, и к 19.15 «Маймоа» была затоплена. Крюгер вернулся назад, чтобы подобрать гидросамолет и катер. Несмотря на темноту, все было проделано успешно.

«Маймоа» – судно-рефрижератор вместимостью 10 123 брт – везла из Фримантла через Дурбан в Соединенное Королевство 5000 тонн замороженного мяса, 1500 тонн масла и жира, 17 000 коробок с яйцами, 1500 тонн зерна и 100 тонн штучных изделий.

Рано утром на следующий день «Сторстад» повторил свой вчерашний доклад о неизвестном судне, добавив, что оно тоже направлялось в Африку на скорости 11 узлов и, похоже, ничего не подозревало.

«Пингвин» бросился на перехват и к десяти часам того же дня догнал судно. Рейдер включил прожектор, произвел предупредительный выстрел и морзянкой приказал противнику остановиться. В ответ судно передало в эфир сигнал RRR. «Пингвин» открыл огонь, пытаясь в то же время заглушить передачу, и вдруг услышал, как сигнал тревоги кто-то очень мощно повторяет, где-то совсем рядом. «Пингвин» продолжал вести огонь. Снаряды попали противнику в радиорубку, в трубу, в верхнюю палубу и в какой-то паропровод. Судно остановилось, экипаж бросился к шлюпкам. Рейдер подобрал 60 мужчин (из восьмидесяти) и одну женщину. Еще одну шлюпку, которую в темноте отнесло в сторону и которую не удалось обнаружить, подобрал позже австралийский военный корабль.
Абордажная команда с «Пингвина» доложила, что новый «приз» – «Порт-Брисбен» (8739 брт), что он вез из Аделаиды через Дурбан в Соединенное Королевство 5000 тонн замороженного мяса, масла и сыра и 3000 тонн шерсти, свинца и штучных изделий. Один из офицеров судна был убит. Кроме того, абордажная команда сообщила, что корабль вооружен двумя 6-дюймовыми орудиями и одним 3-дюймовым зенитным орудием.
«Порт-Брисбен» был затоплен, но тонуть не спешил. Незадолго до полуночи его пришлось прикончить торпедой, после чего «Пингвин» на полной скорости покинул место событий.

Наконец был получен приказ перебазироваться в Антарктику в район архипелага Буве. 24 ноября Крюдеру сообщили, что его корабль должен вести поиск китобойных флотилий в этом районе с востока на запад. Он должен был вновь выйти на связь между серединой и концом января, после чего ему, вероятно, будет приказано к 1 февраля идти к западному побережью Индии для установки мин и охоты за коммерческими судами.

Завершающим штрихом к действиям рейдера в австралийских водах может служить список, выпущенный в это время правительственной информационной службой Австралии и содержавший шестнадцать судов, не пришедших вовремя в порт и считающихся потопленными противником. «Горделивый список славных успехов в войне против морской торговли» – такой цветистый комментарий был помещен по этому поводу в военном дневнике SKL.
Ремонт «Пингвина» был завершен к 28 ноября, причем корабль был полностью выкрашен в черный цвет. Состояние рейдера было в достаточной мере удовлетворительным, за исключением наросшей на днище морской живности, которая, согласно расчетам, снижала скорость корабля по крайней мере на один узел.

30 ноября рейдер шел в западном направлении и собирался вот-вот повернуть на юг. В 11.30 Крюдер получил от «Сторстада» донесение о замеченном неизвестном судне. Ситуация обещала долгую погоню, поэтому Крюдер отослал «Сторстад» с приказом встретить его в условленной точке через три дня. Через шесть часов после получения сигнала «Сторстада» моряки «Пингвина» тоже увидели, наконец, дым на горизонте. Крюдер решил держаться вне поля зрения и до темноты двигаться параллельным курсом. Если замеченное судно не зажжет огней, то это наверняка враг.

В этом случае Крюдер планировал сразу же подойти поближе и атаковать без предупреждения, не прекращая обстрел до тех пор, пока не выйдет из строя радиопередатчик жертвы. Торговец действительно не зажег огней, и, как только стемнело, Крюдер скрытно двинулся к неизвестному судну. К 22.30 он оказался впереди и справа от него, на расстоянии всего одной мили. Внезапно противник резко повернул влево и быстро пошел прочь. Крюдер сразу же открыл огонь; первый же залп накрыл радиорубку и повредил рулевое управление. Одним ударом жертва лишилась связи и управления, тут же возник пожар. Пламя поднялось к небу и отразилось в воде, и в его ярком свете было видно, как экипаж спешно покидает судно.

«Порт-Веллингтон» (8301 брт) – судно той же серии, что и «Порт-Брисбен», – везло 4400 тонн замороженного мяса, сыра, яиц и масла, 1750 тонн стали и 1200 тонн пшеницы и шерсти из Аделаиды в Соединенное Королевство через Дурбан. Его вооружение состояло из двух 6-дюймовых и одного 3-дюймового зенитного орудий. На борту было 82 члена экипажа и семь женщин-пассажирок.
Крюдер не без сожаления наблюдал, как горит британское судно. Он рад был бы перевезти на свой корабль часть его ценных припасов. Однако спасти что-либо уже не было никакой возможности, и «Порт-Веллингтон» был потоплен.

К этому моменту «Пингвин» успел потопить 11 судов и взять на борт 405 пленных. Перспектива отправки пленных домой вместе с одним из «призов» казалась сомнительной. Вряд ли удалось бы отыскать для этого подходящее моторное судно – на любом другом судне, вероятно, не хватило бы топлива, поскольку на линии Африка – Австралия ходили по большей части угольные суда.

Соответственно, Крюдер решил отправить пленных в Германию на «Сторстаде». Он отплыл сначала к точке встречи «Андалусия» в Южной Атлантике, чтобы по пути дозаправить «Атлантис». В точке встречи он передал 6500 из имевшихся на борту 10 000 тонн дизельного топлива танкеру «Нордмарк», а сам благополучно добрался до Жиронды 4 февраля.
Наконец все было готово. Немцы намеревались распространить войну и в антарктические воды. По мере того как рейдер шел на юг, погода становилась все холоднее, и 17 декабря с борта был замечен первый айсберг. Таким образом, за время похода «Пингвин» успел побывать и в Арктике, и в Антарктике.
18 декабря SKL сообщил: «В этом году англо-норвежский район китобойного промысла – зона примерно в 200 миль вокруг острова Южная Георгия. Участие принимают «Гарпун», «Торсхаммер», «Пелагос», «Весфьорд», «Оле-Веггер» и, вероятно, еще два-три судна. Все по английскому фрахту».
На следующий день «Пингвин» прекратил свое движение на юг, повернул на северо-запад к острову Буве и начал поиск в направлении с запада на восток. С борта «Пингвина» моряки видели множество айсбергов и настоящих пингвинов, но всего несколько китов.

За два дня до Рождества радист «Пингвина» впервые услышал радиотелефонные переговоры между судами китобойной флотилии. В ту же ночь Берлин сообщил Крюдеру, что он награжден Рыцарским крестом.

На второй день Рождества ровно в полдень в воздух поднялся гидросамолет. Через два часа летчики доложили, что совершают вынужденную посадку. «Пингвин» бросился на помощь по радиопеленгу, и через три часа самолет удалось обнаружить и подобрать. Летчики доложили, что ничего не видели во время полета, но на следующий день на западе удалось запеленговать переговоры норвежских китобоев; упоминались «Пелагос» и «Оле-Веггер».
Как утверждает военный дневник «Пингвина», рейдер прошел среди айсбергов вдоль кромки паковых льдов с долготы Мадагаскара до долготы Фритауна – практически всю ширину Африки – и никого не встретил.

Теперь немцы слышали, как китобои обмениваются пеленгами с судном-маткой, но Крюдеру потребовалось отойти на северо-запад, чтобы получить более ясную радиокартину и понять, что китобои готовятся к встрече с танкером, который привезет топливо и увезет добытый китовый жир. 29 декабря шел сильный снег, немецкие дозорные с трудом находили проход в ледовых полях. Переговоры китобоев по радиотелефону теперь были слышны громко и ясно с западного направления. Конечно, переговоры эти очень помогали немцам отыскивать китобойные флотилии, но они же создавали и определенные сложности. Первое же захваченное судно могло поднять тревогу, что позволило бы судну-матке ускользнуть.

На следующий день «Пингвин» лежал в дрейфе среди айсбергов и внимательно слушал, как китобои жаловались друг другу на туман и отсутствие китов. В канун Нового года «Пингвин» начал осторожно огибать флотилии, чтобы оказаться от них к северу – между китобоями и открытым морем. «Оле-Веггер» доложил, что он и его шесть китобоев находятся в безопасности с подветренной стороны льда; «Пелагос» и его семь китобоев в это же время были открыты всем ветрам и страдали от плохой погоды. Два судна обменялись новогодними поздравлениями, причем один из них заметил, что о танкере ничего не слышно.

Свободное использование радиотелефонов показывало, что в отношении военных рисков китобои чувствовали себя в полной безопасности.
Поскольку китобои явно ждали танкера, Крюдер тоже решил его дождаться. Это было бы приятным дополнением к его улову. Соответственно, «Пингвин» лежал в дрейфе и слушал, как характеризует это военный дневник, «с почти отеческим интересом», как две группы китобоев с энтузиазмом бьют китов.
Около полудня 3 января немцы перехватили переговоры менеджеров «Оле-Веггера» и «Пелагоса». Они обсуждали тот факт, что танкер опаздывает уже на четырнадцать дней. На «Пелагосе» почти не осталось горючего. На «Оле-Веггере», с другой стороны, осталось еще 600 тонн мазута, зато его танки, предназначенные для китового жира, почти заполнились, и он не может больше принимать добытых китов.

Два менеджера решили отправить в танкерную компанию радиограмму с запросом. Тем временем «Оле-Веггер» должен был передать часть горючего «Пелагосу» и одновременно перекачать с него некоторое количество китового жира, заполнив, таким образом, до отказа свои танки. После этого «Оле-Веггер» готов будет отправиться домой.
Крюдер узнал, что радиограмма компании-владельцу пропавшего танкера направлена в Нью-Йорк. Из этого он сделал вывод, что танкер должен быть американским. Чтобы избежать возможных международных осложнений, которые может вызвать нападение на китобойные флотилии, если в нем будет замешано американское судно, Крюдер решил атаковать незамедлительно, по возможности в тот момент, когда два корабля-матки будут обмениваться горючим. В это время «Пингвин» перехватил ответ танкерной компании, в котором говорилось, что корабль задерживается на две недели, но конкретная дата прибытия не называлась. Крюдер продолжал прослушивать переговоры, рассчитывая узнать, когда два больших судна встретятся. Снегопад на некоторое время помешал работе радиотелефона, однако в 10 часов утра б января немцы услышали, что «Торсхаммер» находится примерно в 400 милях к юго-западу от «Оле-Веггера». Затем, в самом конце переговорного сеанса, один из китобоев «Оле-Веггера» спросил, сможет ли он отправить почту с «Солглимтом», поскольку ему нужно написать еще одно письмо. Из этого был сделан вывод, что ожидаемый танкер – норвежский транспорт для перевозки китового жира «Солглимт» (12 000 брт) и что он, по всей видимости, направится сначала к «Торсхаммеру», затем к «Оле-Веггеру» и, наконец, к «Пелагосу».

6 января «Пингвин» начал потихоньку приближаться к «Оле-Веггеру». Разразился сильный буран, и немцы слышали, как норвежцы обсуждают небывалую погоду. Шторм настолько силен, говорили они, что китобои теряют уже пойманных китов, отмеченных флажками и готовых к буксировке к кораблю-матке. Где-то далеко в море Уэддела были слышны и другие голоса, говорившие на том же языке. Наконец погода наладилась, и немцы услышали, что «Солглимт» уже на подходе. Крюдер ждал. Он решил атаковать в тот момент, когда два больших корабля будут стоять борт к борту, а потому не смогут маневрировать.
Он решил, что атакует в сумерках – в тех сумерках, конечно, какие можно ожидать в Антарктике ночью в середине лета, и что подойдет к неприятелю с той стороны, где нет китобоев. 13 января «Солглимт» и «Оле-Веггер» наконец сошлись вместе и встали борт к борту. Крюдер медленно приближался к ним с запада, и поздно ночью немцы увидели огни двух стоящих рядом судов. Неожиданно начавшаяся снежная буря скрыла из вида все вокруг, а когда снег внезапно прекратился, Крюдер убедился, что оказался непосредственно рядом с жертвой.

«Суда стояли борт к борту и освещались бесчисленными фонарями, горевшими на их палубах,– сказано в военном дневнике. – Рядом на воде лежало множество китов. Я приказал судам не пользоваться радиопередатчиком и радиотелефоном. Я не стал стрелять из опасения спугнуть китобоев, а вместо этого направил две шлюпки с «призовыми» командами».

В этот момент «Пингвин» остановился. Из машинного отделения доложили, что один из двигателей вышел из строя – треснула крышка цилиндра. Сразу же начались ремонтные работы. «Призовые» команды передали с помощью фонаря: «Корабли в наших руках».
«Оле-Веггер» (12 201 брт) имел на борту 7000 тонн китового жира и 5000 тонн топлива. Его команда насчитывала 190 человек, и на борту имелись припасы на десять недель. «Солглимт» был примерно такого же размера (12 246 брт) и имел на борту 4000 тонн китового жира, 4000 тонн мазута и экипаж из 60 человек. При необходимости на нем можно было разместить еще 300 человек. Неподалеку обнаружились четыре китобойных судна вместимостью по 300 брт, которые также были захвачены. Еще три судна успели ускользнуть.

«Пингвин», с учетом поломки двигателя, мог захватить только те суда, которые ему удалось застать врасплох. Немцы опасались, что ускользнувшие китобои поднимут тревогу и сообщат «Торсхаммеру», но пока Крюдер радировал им приказ продолжать свой промысел и добавил, что германский рейх заплатит им за добытых китов. Теперь оставалось разобраться с другой китобойной маткой – «Пелагосом». Крюдер оставил свои «призы» и двинулся прочь от «Пелагоса», чтобы ввести в заблуждение уже захваченных норвежцев, наблюдавших за ним. Оказавшись вне поля их зрения, он развернулся и направился к «Пелагосу». Все это время немцы слушали, как «Пелагос» переговаривается со своими китобоями и тщетно вызывает «Солглимт» и «Оле-Веггер».
В 22.09 в сгущающихся сумерках были замечены огни, но между ними и «Пингвином» оказалось ледяное поле. Рейдеру пришлось нащупывать обходной путь вокруг него. При этом «Пингвин» прошел недалеко от одного из китобоев, помечавшего флажками пойманного кита. Крюдер ожидал, что поднимется тревога, но ничего не произошло. Белые огни корабля-матки приближались, и было уже видно, что на борту кипит работа. Вдоль его борта выстроились пять китобоев.

«Пингвин» на полной скорости подошел к норвежцам на расстояние 200 ярдов. Пробило восемь склянок – полночь. Рейдер начал передавать морзянкой, спустил шлюпки с «призовыми» командами, и в течение нескольких минут суда оказались в руках немцев. Один из китобоев был захвачен и сразу же направился сгонять остальных. Капитану «Пелагоса» было приказано вызвать остальных китобоев. Новый «приз» вместимостью 12 000 брт имел на борту 9500 тонн китового жира и 800 тонн топлива; экипаж состоял из 210 человек, а припасов на борту должно было хватить на десять недель. Его семь китобоев представляли собой суда по 250–300 брт. Если бы их удалось доставить в Европу, эти катера вполне подошли бы для борьбы с подводными лодками.

Эта двухдневная операция против китобойных флотилий стала самой успешной операцией германского рейдера за все время войны. Были захвачены суда общим тоннажем 36 000 брт, не считая одиннадцати китобоев, плюс больше 20 000 тонн китового жира и примерно 10 000 тонн мазута.
Крюдер надеялся, что сможет все-таки захватить еще и «Торсхаммер», но о нем больше ничего не было слышно. Пришлось предположить, что его предупредили китобои с «Оле-Веддера».

Теперь Крюдеру нужно было решать, что делать с захваченными «призами». «Пелагос» должен был отправиться домой, как только заполнит свои танки с «Солглимта». «Оле-Веггер» был очень заметным судном – типичной китобойной маткой – и практически не имел шансов проскользнуть незамеченным через блокаду. Соответственно, топливо с него было перекачано обратно на «Солглимт», с тем чтобы танкер смог отправиться с китобоями в какой-нибудь германский порт.

Выполнение этих планов было сильно осложнено густым туманом. Суда стояли все вместе под прикрытием льда, а мертвые киты у бортов служили кранцами. Крюдер спешил связаться с SKL, но для этого нужно было отойти на некоторое расстояние, чтобы обмануть вражеские пеленгаторы. Соответственно, он решил подождать, пока не избавится от своих четырнадцати «призов». У «Пелагоса» и «Солглимта» теперь было достаточно топлива, чтобы пройти из Антарктики в Арктику и пробраться в Германию в обход Гренландии, если они сочтут нужным это сделать. Избавиться от «Оле-Веггера» и китобоев было сложнее. Крюдер даже рассматривал возможность оставить их у Кергелена до удобного момента, когда тот сможет отправить их домой.
Наконец, SKL передал Крюдеру приказ привести «Оле-Веггер» и китобойные суда на встречу с «Нордмарком» в точку встречи «Андалусия», после чего «Пингвину» надлежало вернуться в Индийский океан.

Тем временем «Пингвин» шел вдоль кромки паковых льдов и в ярком солнечном свете наслаждался великолепными видами полярного континента.
Встреча в точке «Урсула» района встречи «Андалусия» состоялась. «Нордмарк» все еще тащил на буксире «Дукезу», на которой, чтобы поддерживать работу рефрижераторов, приходилось уже жечь палубы и крановые балки. «Призы» были отправлены домой, за исключением одного китобойного судна – «Пол IX», которое было переоборудовано во вспомогательный минный заградитель и получило название «Адъютант». «Пингвин», взяв с «Дукезы» 1200 ящиков яиц, 23,5 говяжьих туши, 410 бараньих туш и 17 мешков бычьих хвостов, также покинул место встречи. 18 февраля в точку «Урсула» прибыл «Алыитертор» с почтой из дома. С этим кораблем Крюдер перед отплытием на Кергелен, где он оставался с 12 по 25 марта, отправил в Германию последний из своих военных дневников.
Торпеды, продовольствие, уголь и самолет, полученные с «Альштертора», необходимо было надлежащим образом собрать и уложить. Трюмы пришлось чистить, выгребая оттуда все накопившееся за восемь месяцев похода – жуткую массу из слежавшейся угольной пыли, гнилых овощей и мешков. Кроме обычного ремонта и переборки машин, вниз были направлены водолазы для осмотра руля и винта. В это же время днище корабля было вновь очищено на десять футов ниже ватерлинии.
Прежде чем покинуть остров, Крюдер организовал отправку домой «Оле-Веггера» и китобоев, а затем пошел в точку встречи «Сибирь», где встретился с «Оле-Якобом». Крюдер ждал встречи с «Кетти Бревиг», которую надеялся использовать и как танкер, и как минный заградитель. Крюдер уже показал на примере «Сторстада», что танкер никто не заподозрит в установке мин.
Однако «Кетти Бревиг» не удалось добраться до места встречи – экипаж затопил судно, чтобы избежать захвата. Вместо него в точке встречи «Пингвина» ожидал «Оле-Якоб».

Крюдер понимал, что для рейдеров наступают трудные времена, – показателем к тому могла служить гибель «Кетти Бревиг» и других судов снабжения. Еще большее значение имел тот факт, что вблизи британских баз торговые суда уже не ходили поодиночке. Крюдер считал, что то, что он называл «свободным крейсированием», себя уже не оправдывает. Суда на подходе к портам и в узловых точках маршрутов теперь хорошо защищены, а в океане держатся настолько далеко от обычных морских путей, что найти их можно, только если очень повезет. «Адъютант» – бывший китобой, – возможно, мог бы помочь рейдеру как разведчик, но у британцев теперь практически везде имеется воздушная разведка и пеленгующие радиостанции.

Крюдер считал, что летающие лодки Королевских ВВС действуют теперь с Маврикия, с Сейшел, с Диего-Гарсии и с других баз, да и британских крейсеров в Индийском океане определенно стало больше. В этих обстоятельствах, считал Крюдер, единственной возможностью остается, совершив налет на какой-либо район, взять что попадется и немедленно покинуть зону действий. При этом торговля союзников в водах, подвергшихся нападению, будет дезорганизована, а крейсера сойдутся туда из других районов, на которые «Пингвин» сможет напасть в следующий раз.

В соответствии с этими идеями Крюдер выбрал в качестве зоны действий северную часть маршрута из Абадана к мысу Доброй Надежды. Кроме того, он намеревался захватить еще один танкер, который мог бы заменить «Кетти Бревиг» в качестве вспомогательного минного заградителя. Он начал свои поиски к югу от Сейшел и не нашел ничего, хотя «Адъютант» и «Пингвин» вместе перекрывали полосу шириной 150 миль. 24 апреля «Адъютант» удалившийся к северу, доложил о неизвестном судне вместимостью 6000–8000 брт, идущем со скоростью 11 узлов. «Адъютант», доложив «Пингвину», отошел, чтобы освободить более крупному судну поле огня, но прошло десять часов, а «Пингвин» все не появлялся. У него возникли проблемы с подъемом на борт гидросамолета. «Адъютант», как мог, следил за жертвой, и в 5.15 на следующее утро «Пингвин» наконец-то появился. Он на полной скорости промчался мимо маленького китобоя и открыл огонь по неизвестному судну. Первым же выстрелом удалось снести антенну. После трех залпов огонь был прекращен. Семьдесят человек экипажа судна были приняты на борт рейдера.

«Эмпайр Лайт» (6800 брт) шел из Мадраса в Дурбан с рудой и кожами. При обстреле его руль был поврежден, и рейдеру ничего не оставалось, кроме как потопить судно.

После этого рейдер, бывший китобой и гидросамолет продолжили совместные действия, и вечером 28 апреля с самолета был замечен корабль, к которому и направился «Пингвин». После пятичасовой погони в пределах видимости появился еще один корабль, и «Пингвин» повернул к нему. Погоня продолжалась всю ночь, но с рассветом «Пингвин» открыл огонь с 5000 ярдов. На судне были повреждены радиопередатчик и рулевое управление. С помощью аварийного радиопередатчика судно начало передавать в эфир сигнал тревоги, но они были очень слабыми, и Крюдер решил, что их никто не примет. В конце концов судно остановилось и было покинуто экипажем. «Клан Бьюкенен» (7880 брт) шел из Соединенных Штатов в Мадрас с армейским и авиационным оборудованием, а также с почтой. Артиллеристы «Пингвина» опять стреляли слишком хорошо, и «Клан Бьюкенен» тоже пришлось топить, поскольку его рулевое управление было повреждено.
На борту судна было 110 человек, и все они были приняты на борт «Пингвина». Из воды был подобран не утонувший контейнер с секретными бумагами, в том числе с шифрами, военным дневником британского крейсера «Хокинс» и списком судов, подорвавшихся на минном поле возле Ньюкасла в Новом Южном Уэльсе, – поле, установленном «Пингвином».

В тот же день «Адъютанту» удалось на несколько мгновений увидеть еще одно судно, и на протяжении всего дня немцы безуспешно искали его в непрерывных дождевых зарядах. «Адъютант» был отправлен в точку «Фиалка» района встречи «Сибирь», а сам Крюдер решил подойти поближе к выходу из Персидского залива в поисках все того же танкера, который должен был превратиться в минный заградитель. 7 мая танкер – «Бритиш Имперор» – был обнаружен, но о том, чтобы взять его в качестве «приза», не могло быть и речи – танкер до самого конца, несмотря на пожар и погружение, не переставал подавать сигналы тревоги.

«Впервые одному из многочисленных радиосообщений о нападении рейдера, сделанному торговым судном с серьезной опасностью для себя, суждено было привести к желаемому результату», – замечает британский капитан С.В. Роскилл, автор «Войны на море» – официальной британской истории.
Сообщение «Бритиш Имперора» было принято крейсером «Корнуолл» (капитан П.К.У. Мэнуоринг). Крейсер сразу же направился туда, где ему казалось наиболее вероятным обнаружить рейдер. При помощи гидроплана ему удалось обнаружить «Пингвин», замаскированный под норвежский «Тамерлан». Капитан Мэлверинг испытывал те же сомнения, что позже капитан Оливер, полдня стоявший рядом с «Атлантисом» и не знавший, что делать с подозрительным судном.
Неразбериха еще усилилась оттого, что рейдер передал по радио свой доклад, подписав его «Тамерланом». Весь день «Корнуолл» и его гидросамолет держали «Пингвин» в поле зрения.
Когда же в 17.15 крейсер полным ходом направился к «Пингвину», Крюдер понял, что остается только драться.
Капитан Роскилл так описывает события и их последствия:«Рейдер понял, что игра закончена, сбросил свою маскировку и открыл частую и точную стрельбу из своих 5,9-дюймовых орудий. Один из снарядов попал в крейсер и на время вывел из строя его рулевое управление. После короткой задержки огонь «Корнуолла» стал точным, и в 5.26 рейдер взлетел на воздух. Удалось подобрать 22 британских и индийских пленника и 60 уцелевших немцев.
Методы, при помощи которых «Корнуолл» следил за рейдером, пытался его идентифицировать и сближался с ним, послужили поводом для серьезной критики со стороны адмиралтейства. Сражение безусловно показало, с каким мастерством неприятельские подобного рода суда изменяют свой внешний вид и с какой дилеммой приходится сталкиваться капитану крейсера, пытающегося его разоблачить. Опасность, которой подвергается крейсер, подходя к такому кораблю слишком близко и с направления, удобного для орудийной и торпедной стрельбы, очевидна – рейдер всегда обладает тактическим преимуществом неожиданности».
Много позже для судов союзников была разработана удовлетворительная система немедленной идентификации, но пока, как указывает капитан Роскилл, «было много других столкновений между британскими военными кораблями и судами, которые иногда оказывались дружественными торговцами. Но иногда гораздо позже выяснялось, что то был рейдер или вражеское судно снабжения».

Всего на счету «Пингвина» – 28 судов общим тоннажем 136 551 брт. Крюдер – чрезвычайно способный капитан, которому, очевидно, удалось использовать хорошее судно и прекрасный экипаж наилучшим образом, пошел на дно вместе со своим кораблем и большей частью экипажа.