Quantcast
Channel: @дневники: N.K.V.D. - Юрист-тракторист широкого профиля...
Viewing all 8239 articles
Browse latest View live

Вот такой мне подарок к 23 фераля!

$
0
0
ФЭНДОМ: JKMM, Фантазия Рип и НКВД
АВТОР: Рип ван Винкль
БЕТА: нет
РЕЙТИНГ: G
ПЕРСОНАЖИ: БТ-5, фоном КВ-1 и Т-34
ЖАНР: драма
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: АУ, ООС
УСЛОВИЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ: Только с моего и N.K.V.D.разрешения
ДИСКЛЕЙМЕР: Все права на персонажей принадлежат их создателям

Красное на зеленом. Густая кровь на бурой от жаркого июльского солнца траве. Медики и механики, одинаково измотанные и перемазанные с ног до головы, устало курят, сидя на пустых канистрах из-под масла. А посреди луга на полевых носилках стонет сквозь зубы окровавленный мужчина в изорванном казачьем мундире. Он скребет пальцами левой руки по земле, впиваясь в нее так, будто хочет задушить, правая рука при этом напоминает кровавое месиво и держится в плечевом суставе только на нескольких сухожилиях и бинтах. На самом деле мужчина силится подняться. Но мешают покалеченные ноги и строгий взгляд комдива.
– Я дiстану тебе, паскудо… – рвется изо рта истошный хрип. – Де б ти не був, дiстану…
– Что это с Петром? – тихо поинтересовался КВ-1.
– Один на один с фрицем сошелся, – так же тихо отозвался Т-34. – С Четверкой.
– Ну?
– Это тебе «ну», а Бате весь правый борт разворотило и катки покорежило.
– И что теперь?
Иван только сердито махнул рукой, недобро зыркнул на совещающихся в стороне комдива, начальника санбата и командира ремонтной бригады, и ушел. КВ задумчиво поглядел ему вслед и направился к раненому.
– Володю, це ти… – губы БТ-5 изогнулись в подобии улыбки. – Дай закурити, будь другом.
КВ-1 молча достал из кармана пачку сигарет, вставил одну в уголок рта товарища, прикурил.
– Держишься, Батя?
Это прозвище намертво прилипло к БТ-5 с самого начала создания Войск Специального Состава. Он был одним из первых, кто стал живой техникой, получил человеческую кровь и душу. Петр Дорошенко, легкий танк БТ-5, в народе частенько прозываемый «танком-кавалеристом» за частую поддержку атак краснозвездной конницы. Он и был кавалеристом, быстрый, маневренный, неутомимый, бесстрашный. Настоящий степной казак. Петр был ефрейтером еще когда КВ только появился на свет. И даже сейчас, когда сам Володя дослужился уже до капитана, Дорошенко все так же оставался в старом звании. Но это мало кого волновало, потому что он был остальным танкам как отец. Батя. Настоящий отец-командир.
– А як же… – седоусый казак с наслаждением затянулся. – Мене так просто не вбити. Навiть цьому лицарю лядському. Клята падлюка, помстився за Таненберг…
КВ задумчиво присвистнул. Батя был первым, знал и помнил очень многое. В частности он заявлял, что кровь людей, с помощью которой их оживили, несет в себе память поколений, и что они не первые подобные создания. В частности Петр утверждал, что с предками немецких «техноморфов» русские сталкивались еще во время войны с Тевтонским Орденом. Володя в это не верил, предпочитая точную науку всяческим мистификациям, но знал также и то, что Батя трепаться попусту не станет.
КВ-1 хотел было выдать обычную фразу про «все будет хорошо», но тут подошел комдив и по его выражению его лица Володя понял, что хорошо не будет.
– Поедешь домой, Петя, – сухо проговорил офицер. – Мы пришли к выводу, что ты непригоден к дальнейшему несению службы.
Тишина пала на луг, даже ветер и тот затих. Батя вдавил сигарету в землю.
– Як це так, товаришу командире? Мене… в запас?
– Раны слишком серьезные, – нехотя отозвался комдив. Он был человеком строгим и не потерпел бы подобных вопросов от подчиненных. Но БТ-5 был не простым ефрейтором, и с этим приходилось считаться. – Техническая служба говорит, могут возникнуть проблемы и в техноформе.
– Можуть, не значить що будуть.
– Хватит пререканий, ефрейтор, – отрезал генерал. – Сначала поедешь на обследование в Центр, дальше скажут.
– Шаблю дай, – не глядя на КВ, процедил Петр.
Сабля лежала рядом. Володя вложил ее в руку Бати, и тот со стоном поднялся, опираясь на нее будто на трость.
– Не поїду, – хмуро и твердо возразил он.
Комдив от изумления остолбенел.
– Что за фокусы? – наконец нашелся он. – Как это понимать?
– Та як хочете, так і розумійте. Я не залишу фронт.
В лицо генерала будто плеснули сметаной.
– Послушай ты…
– Ні, це ви мене послухайте, – глаза Бати бешено сверкали. – Я все пам’ятаю, товариш генерал, набагато більше ніж ви. В моїй крові пам’ять багатьох поколінь. Не вперше кляті тевтони приходять у цей край, не вперше ми даємо їм відсіч. У моїй голові все ще гремлять мечі і ржуть коні, та битва все ще жива для мене. Я не можу дозволити, щоб та перемога стала марною!
– За неподчинение приказу в штрафбат пойдешь!
– Піду! Або втечу з Центру і в партизани подамся! Як завгодно, куди завгодно, але на війні залишусь! Це моя війна, це моя земля і доки ворог топче її не буде мені спокою. І за цю землю, за свою Вітчизну я буду битися до останнього подиху, до останньої каплі крові. Як батьки наші і діди билися…
Голос танка сорвался, он закашлялся и замолк. Лицо БТ-5 побледнело, сказывалась кровопотеря и боль в израненном теле. Но он стоял прямо, не опуская взгляда, только пальцы, сжимающие рукоять сабли, побелели от напряжения. Генерал долго молчал, то бледнея, то краснея. Наконец плюнул в сердцах.
– Тебе, Дорошенко, не руку, а голову лечить надо, – буркнул офицер, разворачиваясь, чтобы уйти. – Можешь вернуться в расположение.
– Дякую, командире… – тихо проговорил Петр.
Привычная залихватская улыбка вернулась на лицо БТ. Он наклонился, подобрал с земли папаху, отряхнул мундир и заковылял прочь, все так же опираясь на саблю. КВ не видел его лица, но гордо распрямившиеся плечи говорили сами за себя. А следом добавилась песня. Необычная, так не похожая на военные марши, но в переливах которой, тем не менее, отчетливо слышалось бряцанье оружия, шелест ветра в траве и стук копыт.

Ой на горі та женці жнуть,
А попід горою,
Яром-долиною
Козаки йдуть.
Гей, долиною,
Гей, широкою,
Козаки йдуть…

Минутка весёлого апартеида

$
0
0






Что надо сделать, если вам навстречу бежит окровавленный негр?
Перезарядить.

Какие у негра есть три белых вещи?
Глаза, зубы и хозяин.

В чём разница между негром и апельсином?
Когда апельсин снимают с дерева - он ещё живой.

В машине сидят негр и мексиканец. Кто за рулём?
Полицейский.

Негр и мексиканец падают с небоскрёба. Кто упадёт первым?
Какая разница?

Что вы скажете, увидев негра, по шею закатанного в бетон?
Мало бетона.

Почему в гарлеме так много деревьев?
Общественный транспорт

Как называется один белый в окружении тысячи негров?
Надсмотрщик.

Как узнать, что у негра недавно был секс?
Его глаза всё ещё красные от перцового баллончика.

Почему, когда какие-либо приборы не работают - по ним бьют?
С рабами это срабатывало.

Как называется негр на велосипеде?
Вор.

Что надо сказать негру в зале суда?
Подсудимый, встаньте!

Почему в Нью Йорке так много негров, а в Калифорнии - землетрясений?
Калифорния выбирала первой.

Негр и мексиканец падают с дерева. Кто упадёт на землю первым?
Мексиканец. Негр не долетит - ему помешает верёвка.

Как чёрная женщина борется с преступностью?
Делает аборт.

Какие три самых сложных года в жизни негра?
Первый класс.

Как называется негр в университете?
Уборщик.

Что надо бросить тонущему негру?
Его семью.

Я очень люблю негров. У меня даже было несколько хороших друзей среди них...Это пока отец их не продал.

Как бы вы назвали негра на луне?
Проблема.
Как бы вы назвали сто негров на луне?
Проблема.
Как бы вы назвали всех негров на луне?
Решение проблемы.

Почему акулы не едят негров?
Потому что они считают что это китовое дерьмо.

Как сделать так что бы негр перестал тонуть?
Надо просто убрать ногу с его головы.

Как снять негра с дерева?
Перерезать веревку.

Зачем негры воняют?
Что бы даже слепые могли их ненавидеть

Как вы назовете 50 негров на дне океана?
Хорошее начало.

Каким образом был придуман брейк-данс?
Негр пытался украсть декоративные колпаки с движущегося автомобиля.

В чем разница между негром и луком? Когда режешь лук, на глазах выступают слезы.


Как заставить черного ребенка принять душ? Открыть пожарный кран и начать продавать наркотики с той стороны.

Почему во Вьетнаме померло столько ниггеров? Когда сержант кричал "Getdown", они все вскакивали и начинали танцевать.

Как остановить пять негров, насилующих белую женщину? Кинуть им баскетбольный мяч.

Чему учат в гарлемской школе водителей в первую очередь? Как открыть дверь машины с помощью вешалки для одежды.

Почему в Гарлеме нет песочниц? Кошки все время пытаются закопать мертвых черных детей.

Почему столько негров переезжает в Детройт? Они услышали, что там нет работы.

Как назвать ниггеpа с IQ 15? Одаренный. А с IQ 150? Племя.

Что в ЮАР отделяет туриста от расиста?
Две недели.

This is Ukrai-i-i-i-na!

$
0
0



"Метеорит упал" говорите?..

Panzerjager Br. "Wil'na Ukraina"

$
0
0

ПРОТИПАНЦЕРНА БРИҐАДА "ВІЛЬНА УКРАЇНА"


Противотанковая бригада "Вільна Україна" была сформирована 22 февраля 1945 года по приказу генерала Шандрука. Личный состав был набран из Берлинских артиллеристских подразделений, которые включали 85% украинцев. Бригада насчитывала 2000 человек.

25 февраля 1945 г. 500 человек из Берлина (бывшие военнопленные, согласившиеся служить в противопожарных отрядах)перевезли в г. Нимек, для формирования и обучения. Тут был сформирован первый батальон бригады в составе трех сотен, унтер-офицерской сотни, миномётного и пулеметного отделения. Сотня состояла из 5 охотничьих роёв (рой - 21 человек). Записывали в бригаду исключительно бывших военных, гражданским добровольцам (из числа украинских рабочих в Германии)отказывали.
Офицеры и унтер-офицеры сдавали небольшие устные экзамены. 80% личного состава бригады - выходыцы из Восточной Украины.
Бригада никогда не числилась под немецкой нумерацией, и подчинялась только командующему Украинской Национальной Арми (УНА) ген. П.Шандруку.

Обучение началось 25 февраля и проходило в городе Нимеле, в 40 километрах западнее Берлина. Из добровольцев 3-х егерских отделений были сформированы пулеметный, артиллерийский и мотоциклетный взводы. Структура бригады была типичной для германской противотанковой или парашютной егерской бригады. Генерал-майор Петр Дьяченко и Майор Владимир Гладич командовали Бригадой. Офицерские должности занимали бывшие офицеры РКК и полицейских подразделений.

(Командир противотанковой бригады «Свободная Украина» Петр Дьяченко
(в 1918-19 гг. - командир знаменитого куреня "Черных Запорожцев"))

Для переписки со Штабом УНА обычно употребляли название "Штаб Отдельной противотанковой бригады УНА". (бригада = дивізія)Благодаря хлопотам ген.Шандрука Бригаду прикрепили к группе армий фельдмаршала Шернера, непосредственно - к танковому корпусу знаменитого генерала фон Штрахфица. После окончания обучения Бригада была отправлена на фронт в район Глатца. Позже она была придана корпусу "Герман Геринг".

С первого дня существования Бригады весьма ощутимой была нехватка кадровых офицеров. Командиром учебной сотни был назначен поручник В.Гладич, офицер польской армии, а на остальные должности пришлось набрать офицеров и унтер-офицеров полиции, совершенно незнакомых со спецификой военных действий на фронте. В дополнение к этой проблеме, в конце февраля, из Берлина прислали изрядное количество дезертиров из противопожарных отрядов, видимо полагая, что лучше укомплектовать ими Бригаду, чем отправлять в тюрьму. В конце концов, командование Бригады решило пойти на риск и сформировать из этих дезертиров 2-й батальон Бригады.

1-й батальон имел на вооружении автоматы «шмайсер», 2-й батальон был вооружен австрийскими винтовками "манлихер" и советскими "мосинками". 3 апреля 1945 г. Бригаду перевели в г.Гляц. Еще в Нимеке начали прибывать офицеры из Праги - преимущественно старые эмигранты. Инспекцию двух батальонов провел лично фон Штрахфиц, которому подчинялись все бригады такого рода.

В общем и целом, он остался доволен, но приказал сформировать дополнительную моторизированную сотню. К большому сожалению, пополнение из Праги не соответствовало характеру Бригады. Офицеры-эмигранты были уже достаточно пожилыми людьми (45-55 лет), и опыт у них, преимущественно, остался еще с Первой Мировой войны.
Остальные же "бойцы" были мальчишками 17-18 лет, вообще ни в каких военных действиях участия не принимавшие. Из части новоприбывших был сформирован 3-й батальон.
После реорганизации Бригада насчитывала в своих рядах до 2000 человек.
- Командир - полковник Дяченко; адъютант - пор.Юркив.
- Командир 1-го батальона - сотник Фурс, командир 1-й сотни - хорунжий Гончарук, командир 2-й сотни - хор.Максименко, командир 3-й сотни - хор.Дмитренко;
- Командир 2-го батальона - пор. Гладич; командир 4-й сотни - сотн. Кириленко, командир 5-й сотни - сотн. Федоренко;
- Командир 3-го батальона - пор. Старовойт Командир мотосотни - хор. Иванченко.
- Взвод полевой жандармерии - сотн.Сокальский.
- Офицер для особых поручений - сотн. Арсенив.
Средний возраст бойцов - 22-23 года.

Сотни формировались по принципу землячества:
- 1-я сотня - миргородцы,
- 2-я - лубенцы,
- 3-я - черниговцы.

19 апреля бригаду подняли по тревоге и отправили на фронт. Вечером того же дня, не доезжая 12 км до г.Бауцена, транспорт был обстрелян из пулеметов и минометов. По приказу командира бригады 1-й батальон просто из вагонов пошел в атаку и отбросил силы противника за первые высоты. Два батальона заняли места на позициях, третий был в резерве.

20 апреля бригада получила приказ провести разведку боем в направлении Бауцена и наладить связь с немецкими частями, которые вели бои в окруженном городе. Это задание было поручено 4-й сотне, мотопатрулям и 2-й сотне. Патруль 2-й сотни, уничтожив в бою два танка Т-34, прорвался в Бауцен.

22 апреля 3-я сотня по приказу командира, сотн. Фурса, перешла в наступление, вытеснила отряды противника из района железнодорожной станции и заняла станцию, взяв в плен 12 бойцов Красной армии. 23 апреля бригада силами двух батальонов продвинулась вперед на 5 км и остановилась под непрекращающимся обстрелом, не доходя до автобана Бауцен-Дрезден. Связь с немецкими частями была прервана.

27 апреля патрули доложили, что путь из Бауцена на Дрезден заполнен отступающей пехотой и обозами, а бригаде угрожает окружение. На рассвете того же дня командир бригады отдал приказ 2-й и 3-й сотням перейти в наступление. Наступление было сорвано минометным огнем частей Красной армии, что, в свою очередь, перешли в контнаступление, прорвали оборону 1-й сотни и стали выходить на тылы бригады.
Командир бригады, отдав приказ командирам батальонов, перейти в глухую оборону, на своей машине, окольными путями, добрался до штаба, собрал все наявные на то время резервы до штабных работников и немецких шоферов включительно (к тому времени к бригаде прикрепили две немецкие автоколонны)и перешел в контрнаступление, которое возглавил лично, на той же легковой машине.
Чтобы не дать опомнится вражеским частям, командир бригады приказал перейти в наступление 5-й и 6-й сотням. Почти в то же самое время по собственной инициативе пошла на прорыв и вторая сотня.
До 11.00 27 апреля бригада получила такие трофеи: около 300 пленных бойцов Красной армии, 10 офицеров, командира дивизии полковника Лилевского, 5 полковых минометов, 20 пулеметов, около 200 лошадей, различная амуниция. Силами бригады был полностью разгромлен 19-й пехотный полк 7-й польской дивизии. Заданием этого полка было прикрывать отступление дивизии из-под Бауцена.
Патрули и часть 1-й сотни, оставшиеся в тылу врага, автоматным огнем не давали полку отступить. Одновременно с этим подъехали шесть немецких 37-мм орудий, которые тоже в немалой мере помогли разгромить 7-й полк.

После полудня того же дня в штаб приехал лично фон Штрахфиц, который наградил полковника Дяченко Железным Крестом 1-й степени.

2-3 мая бригада прикрывала отход мирного населения Бауцена из города. При этом почти постоянно бригаду обстреливали из минометов и артиллерийских орудий.

5 мая полковник Дяченко был вызван в штаб корпуса, где ему разрешили отойти на линию Эльбы и идти на соединение с дивизией "Галичина".

6 мая бригада подверглась обстрелу из бортового оружие частями советской авиации. Именно тогда бригада понесла самые тяжелые потери - 60% убитых и раненых. 7 мая бригада вышла на линию р.Эльба. Мост через Эльбу был взорван советскими войсками. Командир бригады отдал приказ разделиться на сотни, взводы и отделения и прорываться в район Веймара, к союзникам.

8 мая утром стало ясно, что бригада окружена советскими войсками. Командир бригады, который выехал со своей мотосотней вперед, был отрезан от остальных бойцов. От отступающих немецких солдат узнали про капитуляцию Германии. Теперь необходимо было пройти 200 км местности, уже занятой частями Красной армии.

10 мая в 4.00 санитарные обозы с раненными успели переехать через Эльбу. Когда туда же подошли другие части в 8.00 все мосты уже контролировались Советской армией.
Ночью бригада стала отходить на запад, по дороге постоянно вступая в бои. До американцев дошло всего 30% состава бригады, остальные погибли во время отхода или попали в советский плен.

Та часть бригады, которой удалось дойти до Баварии, сдалась американским солдатам. После двухгодичного пребывания в лагере для перемещенных лиц, бойцы бригады были полностью реабилитированы и отпущены на свободу. Многие потом работали военными инструкторами в разного рода военных учреждениях.


+ Отдельная статья на украинском

О валящем людей оружии

$
0
0
фандом: САМОЛЁТЫ
персонажи: Ту-2, Ju-88и P-39 (Airacobra)
исторический обоснуй: такой исторический и такой обоснуй
предупреждение: логики нет, одни эмоции





"Путч молодых офицеров"

$
0
0
Инцидент 26 февраля, или Мятеж 26 февраля— мятеж националистически настроенных офицеров японской армии, произошедший 26—29 февраля 1936 года. Идеологом путча был Икки Кита, программная работа которого, под названием «План реконструкции Японии», сподвигнула офицеров на мятеж.


Идеологом путча был Кита Икки, именно его программная работа "План реконструкции Японии" была своеобразной настольной книгой мятежных офицеров.
Мятежники планировали, организовав путч, при помощи военного министра Кавасима склонить императора к назначению на пост премьер-министра генерала Мадзаки, разделявшего их взгляды. Это должно было стать переходной ступенью к установлению в стране непосредственной власти армии. 1-я дивизия, расквартированная в Токио, в конце февраля получила приказ отправиться в Маньчжурию.

Со времен русско-Японской войны 1904–1905 гг. эту привилегированную войсковую часть, несмотря на многочисленные военные события за рубежом, никогда не отправляли за пределы страны. Весь правительственный квартал - от Министерства иностранных дел до территории императорского дворца и от Военного министерства до официальной резиденции правительства - был заблокирован весьма решительно настроенными солдатами.

(Войска мятежников на улицах Токио)

Военнослужащие 1-го и 3-го полков 1-й дивизии, усиленные отдельными подразделениями гвардейской дивизии, в целом приблизительно 1400 солдат и офицеров, произвели массовые аресты руководящих государственных деятелей Японии. Одновременно была взята штурмом резиденция премьер-министра, мятежники перебили большинство охранявших ее полицейских.
Однако вместо премьера Окады Кэйсукэ был убит его зять. Нападению подверглась квартира бывшего премьер-министра и бывшего министра-хранителя императорской печати адмирала Сайто, которая находилась поблизости. Сайто вышел к восставшим и был сражен пулеметной очередью.

(адмирал Сайтао Окада)

Одновременно другие военные ворвались в квартиру престарелого министра финансов Такахаси и расстреляли старика прямо в постели. Был убит генеральный инспектор военного обучения в армии генерал Ватанабэ, которого особенно ненавидели мятежники. Ватанабэ пытался отстреливаться, но был убит. Что же касается камергера, адмирала Судзуки, он был тяжело ранен в своей квартире, но спасся от смерти только благодаря смелости своей жены.

(У замка Эдо)

Лишь небольшая заминка спасла жизни князя Сайондзи, престарелого советника императора, а также бывшего министра-хранителя императорской печати Макино. Оба жили далеко за пределами Токио. Мятежники приехали к загородному дому князя Сайондзи с опозданием на 25 минут. Князь был уже предупрежден и перевезен в безопасное место.
С первыми же выстрелами скрылись и многие члены правительства, известные политики и ведущие представители делового мира. Частично они укрылись в императорском дворце. Мятежные части концентрировались в правительственном квартале. Две возведенные здесь современные гостиницы европейского типа были превращены в штаб-квартиры восставших. В китайском ресторане "Кораку" руководители мятежников организовывали собрания и выступали перед горожанами.
Офицеры пытались придать своим лозунгам острую социальную направленность с явным антикапиталистическим звучанием. Важнейшие опорные пункты мятежников, особенно резиденция премьер-министра, здания парламента, Генерального штаба и обе гостиницы, были постепенно превращены в военные крепости. Военное министерство не могло занять какой бы то ни было определенной позиции, его деятельность, как и деятельность Генерального штаба, была парализована, ни один офицер не мог попасть в служебное помещение. Мятежники могли без труда занять другие районы Токио. Но они были полны оптимизма и ожидали стихийного распространения восстания по всей Японии.


(Токио, утро 26 февраля 1936 г.)

Только поздней ночью в первый день восстания военное руководство выпустило официальное сообщение, которое, однако, в печати появилось лишь на следующий день. Оно было расплывчато, а мятежники были охарактеризованы как "молодые, активно действующие офицеры". Содержалась настоятельная просьба к населению спокойно заниматься своими делами, словно ничего не произошло. Лишь к вечеру второго дня в центр города вошли новые воинские подразделения.
Новые части продвигались медленно, очень осторожно, окружая занятый мятежниками район. Увеличивалось количество пулеметных точек, возводились баррикады; проволочные заграждения усиливали серьезность всей картины. Новые части заняли центральную токийскую гостиницу "Империал".

(1-й лейтенант Йошитада Нуи и его соратники)

На следующее утро был назначен военный комендант города, который получил право действовать в условиях чрезвычайного положения. Военные, захватившие центр города, уже открыто назывались мятежниками, от них требовали немедленно вернуться в казармы и сдать оружие. Был выдвинут ультиматум, его срок истекал 28 февраля в 8 утра.
Мятежники отказались сдаться. Появились танки, которые заняли исходные позиции. Была подтянута тяжелая и полевая артиллерия. Ночью 28 февраля верные правительству части, двигаясь колоннами, вплотную подошли к сторожевым постам мятежников. Когда утром верные правительству войска подошли к зданию парламента, готовые к жестокому рукопашному бою, первые группы подавленных, изнуренных мятежников начали выходить из своих укрытий.

Обращение императора, переданное через коменданта города, возымело свое действие. В нем говорилось: "Сообщаю унтер-офицерам и солдатам, что еще не поздно вернуться в казармы. Те же, кто, несмотря на это, оказывает сопротивление, являются мятежниками и будут расстреляны. Ваши отцы, матери и сыновья плачут, потому что вы стали предателями страны".
Многие молодые солдаты не знали, о чем шла речь во время мятежа. Они лишь выполняли приказы своих непосредственных командиров. После трех дней и ночей солдаты узнали, что они не защищали дело императора, что император назвал их мятежниками. В самую последнюю минуту перед штурмом они были морально сломлены. Группа за группой они выходили из укрытий.
Рядовые со своим оружием были отведены в казармы под арест. Офицеры же были разоружены и помещены в тюрьму строгого режима. Мятежниками руководили приблизительно 20 офицеров в возрасте от 23 до 34 лет. Самым высоким рангом был капитан. Рядовые же в большинстве своем были молодыми рекрутами, призванными всего три месяца назад.
Руководитель мятежа капитан Нонака, а также офицер Коно покончили жизнь самоубийством. Другие офицеры отказались сделать то же самое. Перед судом военного трибунала предстали 17 офицеров и двое гражданских, одним из которых был Кита Икки. Все они были приговорены к смерти и повешены на площади Ёёги в Токио. 7 членов высшего военного совета были вынуждены уйти в отставку, в их числе Араки, Мадзаки, Хаяси и Абэ, которые покинули воинскую службу.



Запись дневника "Юрист-тракторист широкого профиля..."

$
0
0

22-я мотострелковая дивизия НКВД в боях за советскую Латвию и Эстонию


(подбитый БТ-7 5-го мотострелкового полка и 22-й мотострелковой дивизии войск НКВД)
22-я мотострелковая дивизия НКВД должна была быть сформирована в Риге в случае начала боевых действий с Германией. В составе 1-го, 3-го и 5-го мотострелковых полков НКВД. Но 1-й полк дислоцировался в г.Каунас, и оказавшись втянутым в боевые действия не смог соединиться с основными силами дивизии. 3-й полк дислоцировался в г.Таллин и также не смог войти в состав дивизии. Обстановка на фронте требовала решительных действий, и подполковник Головко сформировал 22-ю дивизию из следующих подразделений:
- 5-й мотострелковый полк НКВД. Командир - капитан Коптев (погиб у г.Сигулда в июле 1941 г.).
-83-й железнодорожный полк НКВД Командир - капитан Губанов (погиб в июле 1941 г.).
Начальник штаба - старший лейтенант Борзых.
- 155-й конвойный батальон НКВД
- Красногвардейский полк (сформирован из рижских рабочих батальонов)


Боевой состав вновь сформированной дивизии насчитывал около 3000 штыков, батарею противотанковых орудий, и танковую роту. 5-й мотострелковый полк НКВД перед войной выполнял задачу по охране правительства Латвийской ССР и особо важных предприятий промышленности. 83-й железнодорожный полк НКВД нес охрану железнодорожных сооружений. 22 июня 41г. 5-й мсп совершал марш по маршруту г. Барановичи - г. Рига, возвращаясь из оперативной командировки. В 10.00 перед г. Шяуляй полк был атакован немецкой авиацией, в результате бомбардировки ранило одного красноармейца. После налета авиации полк сосредоточился в лесу, укрылся от немецких самолетов. Прибыл нарочный с приказанием полку срочно прибыть в Ригу, так как в городе неспокойно. Дальнейший марш полк совершал по 2-3 автомашины и к 18.00 22 июня сосредоточился в г. Рига.

Оборона Риги.
С 24 июня 41г. В Риге начались вооруженные выступления националистических формирований. Боевые группы латвийских националистов захватывали здания, расположенные у шоссейных дорог, мосты, вокзалы, обстреливали проходящие части РККА, деморализовывали работу штабов, правительственных и советских учреждений, тормозили эвакуацию ценностей и совершали диверсии, пытаясь, тем самым помочь продвижению немецких войск в г.Ригу. С целью ликвидации вражеской деятельности из личного состава 22-й мсд НКВД были созданы истребительные группы, которые уничтожали бандитские формирования и наводили порядок в городе. Подполковник Головко объединил все войска НКВД Рижского гарнизона, организовал усиленную охрану всех важных объектов, выставил посты и пикеты на улицах города.

(подбитый БТ-7 5-го мотострелкового полка и 22-й мотострелковой дивизии войск НКВД)

За 23, 24, 25 июня активность пятой колонны была подавлена. По приказу начальника охраны СЗФ генерал-майора т. Ракутина были расстреляны 120 задержанных, о чем было объявлено населению с предупреждением о сдаче оружия. Перед частями 22-й мед была поставлена задача, прикрывать отход частей и соединений 8-й армии Северо-Западного фронта, отходившей с боями из Литвы и западной территории Латвии. И предотвратить угрозу прорыва немецких войск через р. Западная Двина.

27 июня 1941 г. противник с целью захвата мостов через р. Западная Двина бросил отряд пехоты, усиленный 6 танками, легкой артиллерией и минометами, танки противника вошли на мост, но огнем танков и противотанковой артиллерии 5-го мсп были уничтожены, часть оставшихся в живых танкистов была взята в плен. Отряд пехоты был рассеян. С нашей стороны была подбита одна танкетка и убит башенный стрелок.

28 июня 41г. части 22-й дивизии войск НКВД заняли оборону: 83-й ж/д полк и Красногвардейский полк организовали оборону по берегу р. Западная Двина, 155-й конвойный батальон оборонял узкое дефиле и мост через р. Югла, 5-й мсп вел борьбу с авиадесантными группами противника. Артиллерийская батарея, пулеметная рота и танковая рота 5-го мсп поддерживали оборону 83-го ж/д полка и Красногвардейского полка.

В 7-40 29 июня 41г. противник стягивал силы к переправам. Охраняющие мост подразделения 83-го ж/д полка вступили в бой с передовыми частями противника. Противник подтянул танки с целью захвата моста, 5 танков устремились на мост. Для их уничтожения были высланы танки 5-го мсп. В результате боя противник потерял два танка, а три оставшихся были отброшены на левый берег реки. В бою подбит танк 5-го мсп.

В 12-00 29 июня передовые подразделения противника (пехота 185-го пехотного полка) прорвались через Рижский мост. Для уничтожения неприятеля было выброшено 3 танка 5-го мсп НКВД, рота рабочего полка и до роты 83-го ж/д полка НКВД. После уличных боев, 4 танка противника и свыше взвода пехоты были уничтожены, остальные отошли обратно. Взято в плен 4 немецких солдата. (это были первые пленные на Северо-Западном фронте). В результате боя один танк 5-го мсп сгорел, во втором повреждено прицельное приспособление, а в третьем снарядом пробило башню и убило командира танка старшего сержанта Шилкина.

В середине дня немцы усилили артиллерийский и минометный огонь по переправе и подразделениям, занимающим оборону. От сильного артиллерийского огня и бомбежки с воздуха дома по набережной улице, где располагались обороняющие части, были охвачены огнем. Части несли большие потери убитыми и ранеными, но полки держались стойко и своим огнем не давали немцам переправиться. Ночью немцы несколько раз пытались форсировать Западную Двину, но огнем с советской стороны были отбиты.

В 2-00 30 июня стало известно, что крупные мотомехчасти противника переправились у г. Крустпилс и потеснили части Красной Армии в направлении г. Гулбене. В 3-00 Красногвардейский полк донес, что противник, переправившись в 15 км юго-восточнее Риги, смял красногвардейский батальон и продвигается вдоль Московского шоссе в направлении г. Рига.

155-й конвойный батальон, оборонявший переправы через р. Югла, подвергся нападению немцев с воздуха. В течение двух часов немцы 12 раз подвергли батальон бомбежке и расстреливали из пулеметов. Вся местность района обороны была изрыта воронками, на поле лежали убитые и раненые, в силу чего комдив на реку Югла направил 1-й батальон 5-го мсп, а конвойный батальон отвел в лес для приведения в порядок.

30 июня отходящие части 8-й армии переправились на восточный берег Западной Двины, но занять оборону не смогли. 83-й ж/д полк нес большие потери, Красногвардейский полк, в силу слабого вооружения и больших потерь, не мог больше сдерживать напор противника и стал отходить в глубину города. Переправившийся противник стремился обходом г. Рига справа отрезать выход Рижскому гарнизону. В силу создавшейся обстановки части с большими потерями от авиации выходили из города, подорвав железнодорожный, автомобильный и понтонный мосты.
riga01-007.jpg
(Рижский мост. уничтоженный танк 5-го мсп НКВД)</
i>
22-я мсд вошла в оперативное подчинение командира 10-го стрелкового корпуса 8-й армии генерал-майора Николаева И.Ф. и в дальнейшем действовала в его составе. На 22-ю дивизию возлагались ответственные задачи, так как она имела по сравнению с другими соединениями более боеспособное состояние. Во всех последующих боях дивизия стойко воевала с немецкими войсками, являясь опорой командования 10-го ск. Особенную стойкость части дивизии проявили в боях за г. Вильянди и в районе ст. Выхма.


Бой под г. Вильянди
8-я армия под натиском немецких моточастей отходила по территории Латвии в Эстонию. В составе 10-го ск отходила и 22-я мсд. Попытки 8-й армии удерживаться на рубежах не имели успеха, так как противник параллельным преследованием и просачиванием в стыки корпусов не давал армии удерживать рубежи обороны. При организации обороны в районе г. Сигулда противник вышел на Псковское шоссе в направлении г. Цесис и создал угрозу отрезать 10-й ск. В это время 5-й мсп НКВД оборонял г. Сигулда, где беспрерывно подвергался нападению бомбардировщиков и штурмовиков немцев, а из тыла - обстрелу айзсаргов (бандформирования прибалтийских националистов). При выезде командира 5-го мсп капитана Коптева дать задание бронепоезду, который пришел на ст. Сигулда для поддержки полка, Коптев был смертельно ранен.

Из-за отсутствия должного руководства со стороны командования 10-го ск связь с соседом справа не была установлена, бронепоезд, приданный 22-й мсд, на ст. Сигулда не прибыл. Связь с соседом слева также не была установлена, несмотря на принятые командованием 22-й мсд меры.

3 июля противник подтянул дальнобойную артиллерию и, сосредоточив крупные силы у моста через р. Гауя, что в 100 м от Стаксени, пустил штурмовую бомбардировочную авиацию, которая начала массированный обстрел переднего края обороны частей 22-й мсд.

Отсутствие приданной и поддерживаемой тяжелой артиллерии 22-й мсд сказалось на исходе боя, и, несмотря на численное превосходство противника и его технических средств, 5-й и 83-й ж/д полки вели бой целый день, однако противник, пользуясь разрывом с частями 10-й сд, предпринял усиленную разведку боем на правом фланге 5-го мсп и 10-й сд, и, обнаружив здесь отсутствие наших частей, вклинился в стык на участке 10-й сд, начал обход 1/5-го мсп справа, продолжая одновременно наносить фронтальный удар.

Перейдя к подвижной обороне, на протяжении 5 дней 5-й, 83-й ж/д полки и отдельный конвойный батальон вели бои в направлении Цесис, Вальмера, Стренчи, Эстонская Валга.

Последующий оборонительный рубеж 22-й мсд командованием корпуса был намечен по р. Амата, что в 10 км южнее Цесиса. Заняв район обороны на широком фронте, 22-я мсд приняла меры по установлению связи с частями 10-й и 11-й сд, 10-го ск, однако соседей справа и слева на намеченном рубеже не оказалось. Как позднее было установлено, эти части заняли оборону севернее намеченного рубежа уступом в тыл на 30 км, чем и поставили под фланговый удар противника 22-ю мсд.
Вышедший на Псковское шоссе противник создал угрозу отрезать пути выхода из боя 5-го мсп. Полк с боями отходил в направлении г. Цесис и прикрывал отход 10-го ск.

8-я армия, совершая отход в Эстонию, получила приказ удержать продвижение противника на межозерном пространстве по линии городов Пярну, Вильянди и Тарту. Согласно приказу командующего 8-й армией 10-й ск занял оборону между г. Пярну и оз. Выртсъярв. 11-й ск генерал-майора Шумилова М.С. оборонял рубеж оз. Выртсъярв - г. Тарту до Чудского озера, 22-я мсд НКВД получила район обороны - узел дорог и г. Вильянди. 8 июля 41 г., 5-й и 83-й ж/д полки заняли оборону Сулетси, Палу, Мустла, Пайстум, Лооди, Нымма, а отдельный конвойный батальон по распоряжению начальника войск НКВД СССР выбыл из подчинения 22-й мсд и был откомандирован в Псков.


Оборона г. Вильянди
Используя выгодный водный рубеж, противотанковые рвы и окопы, отрытые на южной окраине г. Вильянди, 5-й мсп занял железнодорожный поселок, район Кирп, мз. Ус Выйду, 83-й ж/д полк - Петри, Вал, Прав, Ус, Выйду, Саба.

Противник сконцентрировал на участке фронта 61-ю пехотную дивизию, усиленную тяжелой артиллерией, основные силы бросил против 5-го мсп фронтальным ударом, одновременно один полк пустил в стык правого фланга 5-го мсп вдоль железной дороги в направлении ст. Вильянди.

Ожесточенный бой длился 12 часов, 5-й мсп три раза переходил в контратаку и при поддержке 47-го кап и танковой роты вклинился в наступающие колонны противника, уничтожив до полка пехоты, десять противотанковых орудий и несколько минометных батарей.

8 июля в 10-00 противник, сбив заслон 5-го мсп, силою до полка повел наступление на оборону 5-го мсп. Артиллерия противника открыла ураганный огонь по району обороны полка и южной окраине г. Вильянди. От арт.снарядов окраина города горела. Авиация противника беспрерывно забрасывала бомбами район обороны и громила город. От разрыва бомб загорелась железнодорожная станция и бензохранилище. С фронта по переднему краю обороны противник открыл минометный и пулеметный огонь, пехота немцев пошла в атаку. Завязался ожесточенный бой, передовые роты перемешались с пехотой противника. На правом фланге полка до роты немецких автоматчиков смяли взвод 3-й роты и стали распространяться в глубь обороны, обстреливая КП. Для восстановления положения правого фланга второй эшелон полка с танковой ротой перешел в контратаку и выбил противника за передний край. Группа вражеских автоматчиков замаскировалась и отдельными очагами продолжала оказывать сопротивление внутри обороны; они были впоследствии уничтожены танкистами.

Бой длился два часа, за это время было уничтожено до роты пехоты противника, 2 противотанковые пушки и несколько минометов. Полк потерял 1 танк (сгорел), 17 человек ранеными и 5 убитыми.

В 12-00 бой утих, разведка донесла, что в районе леса в 2 к.ч южнее г. Вильянди сосредоточилось до полка пехоты, имеются танкетки, к опушке леса подтянута артиллерия. Из командного пункта было видно передвижение групп немецких офицеров. Немцы готовились к повторной атаке. Авиация фашистов совершала налеты на г. Вильянди, бомбы попали в здание почты-телеграфа и НКВД, где находился КП 22-й мсд. Город горел, на улицах шел бой между истребительным батальоном т. Пастернака и айзсаргами. К этому времени 83-й ж/д полк сосредоточился в городе, одним батальоном занял оборону на юго-восточной окраине города, а второй батальон расположился во втором эшелоне. 5-й мсп, контратакой восстановив свое положение, занимал прежнюю линию обороны.

В 16-00 немцы открыли ураганный огонь артиллерии и минометов по переднему краю обороны 5-го мсп и за огневым валом пехота пошла в атаку, танкетки двигались за пехотой. Огнем артиллерии и минометов пулеметный взвод был уничтожен. 7-я рота 83-го ж/д полка, прикрывавшая стык между полками, не выдержав напора противника, в беспорядке стала отходить. Создалась угроза прорыва противником стыка 5-го мсп и 83-го ж/д полка. Комдив подтянул танки, второй эшелон 5-го полка и резервную роту 83-го полка, части перешли в контратаку. Пехота немцев дрогнула и отошла назад, но местами группы автоматчиков задержались и вели упорное сопротивление, пока танки их не раздавили. Вторая атака фашистов была отбита. Оборона была восстановлена. Противник потерял до роты пехоты, противотанковую пушку и несколько минометов. Наши потери: два танка получили легкие повреждения, один танк сгорел. Противник, не имея успеха в двух атаках, стал производить перегруппировку для наступления на левый фланг дивизии. Авиация - противника методически воздействовала на обороняющие части и громила город. Ожидая атаки противника на левый фланг обороны дивизии, полковник Головко усилил этот фланг полковой школой 5-го мсп. Для срыва атаки противника был выброшен 2-й батальон 83-го ж/д полка на правый фланг с задачей нанести удар противнику во фланг.

В 18-00 противник обрушился на обороняющийся батальон 83-го ж/д полка, минометным огнем уничтожил сразу до полуроты и повел наступление на г. Вильянди, заходя в тыл 5-го мсп. Для ликвидации угрозы командир дивизии выбросил на левый фланг танки, взвод пулеметной роты и истребительный батальон. Противник был задержан.

2-й батальон 83-го ж/д полка во фланг противнику не вышел, а задержался на правом фланге, боясь, что будет отрезан немцами. Противник убедился, что взять г. Вильянди с фронта не возможно, стал обходить город с обеих сторон, создавая угрозу перерезать тыловые пути. Связи с командиром 10-го ск не было. Левый сосед, 10-я сд генерал-майора Фадеева И.И., оборонялась далеко сзади и постепенно отходила назад. Поддерживающий дивизию 47-й кап отошел. Исходя из обстановки, командир 22-й мсд решил с наступлением темноты вывести дивизию из города на второй рубеж обороны.

Для того чтобы скрыть подготовку отхода, были собраны: батальон 5-го мсп, танковая рота, батарея; выброшены на огневые позиции и перешли в контратаку, чем заставил противника прекратить продвижение на фланги, а в это время 2-й батальон 5-го мсп вышел на второй рубеж обороны, под прикрытием которого с наступлением темноты вся дивизия вышла из боя.

Ночью было получено распоряжение - дивизии отойти за р. Наваст. К рассвету части подошли к переправам. 2-й батальон 5-го мсп прикрывал отход и переправу.
Особую отвагу при обороне г. Вильянди проявили бойцы роты лейтенанта Андреева, сам командир роты показал беспредельный героизм, увлекая личным примером своих бойцов в контратаки. Батарея противотанковой артиллерии 5-го мсп под командованием ст. лейтенанта Молчана прямой наводкой громила скопление вражеской пехоты.

Отважно действовали бойцы одного батальона 83-го ж/д. полка под командованием ст. лейтенанта Борзых. Последний ни на шаг не отошел назад и несмотря на создавшееся тяжелое положение, продолжал отражать атаки противника.
Командир дивизии полковник Головко все время находился на переднем крае обороны, руководя боем, и три раза водил 5-й полк в контратаку, воодушевляя бойцов своим личным примером, беспощадно громя фашистов, остальной командный состав дивизии также находился на передовой.

Четко и своевременно передавая боевые приказания командира дивизии, помощник начальника разведотделения дивизии техник-интендант 2 ранга Андрейчиков Ф.А., связываясь с подразделением под ураганным огнем противника, выдвигался на передний край обороны, руководил 6-й ротой, которая нанесла фланговый удар противнику, заставив замедлить наступление противника на этом участке.


Разгром разведывательного батальона немцев в районе м. Мудиста
Противник потерял соприкосновение с 22-й мсд. С рассветом немецкий разведывательный батальон, пренебрегая осторожностью, двигался к переправам р. Наваст.

Командир 2-го батальона 5-го мсп капитан Дуров, прикрывавший отход и переправу дивизии в районе м. Мудиста, устроил засаду; две пушки, взвод станковых пулеметов и роту пехоты расположил на шоссе с целью встретить противника в лоб, две стрелковые роты расположил по высотам в сторону от дороги. Таким образом образовал огневой мешок глубиной до километра, Разведывательный батальон фашистов быстрым ходом мчался по шоссе, впереди группа мотоциклистов, за ними четыре танкетки, за танкетками восемь автомашин с пехотой. Мотоциклисты остановились у разобранного мостика, к ним подходили танкетки и мотопехота. В это время по сигналу засада открыла огонь с трех сторон, сразу же были убиты мотоциклисты, подбито две танкетки, зажжено несколько машин, остальные заметались во все стороны. В течение получаса боя разведывательный отряд противника был уничтожен, и только немногим удалось спастись. Этот удачный отпор врагу задержал его продвижение на пять часов. За это время дивизия переправилась, взорвала мост и вышла в указанный ей район обороны.


Оборона 22 мсд в районе ст. Выхма
После отхода за р. Наваст 22-я мсд заняла оборону: 83-й ж/д полк - участок Тырвэру, Кундрусаре, Арусаре, 5-й мсп - 1-й батальон оборонял дефиле в районе Колгаяани, 2-й батальон располагался во втором эшелоне дивизии - мыза Кабала, полковая школа прикрывала фланг 83-го ж/д полка в районе Ныймавэре. Штаб дивизии находился на мызе Кабала. Правее 22-й мсд район ст. Выхма и м. Выхма оборонял 320-й сп 11-й сд. В течение 10 июля части укрепляли оборонительные участки.

С утра 11 июля противник обрушил артиллерийский и минометный огонь по переднему краю обороны левофлангового батальона 320-го сп и правофлангового батальона 83-го ж/д полка.

В 6-00 противник переправился через р. Наваст и атаковал стык 83-го и 320-го полков. Завязался ожесточенный бой, который шел около двух часов с переменным успехом, после чего 320 сп стал отходить на Выхму, чем обнажил фланг 83-го ж/д полка. Противник, заняв Выхму, создал угрозу КП 22-й мсд.

Для спасения положения и удержания отхода 320-го сп была выброшена 6-я рота и пулеметный взвод 5-го мсп, батарея ПТО 11-й сд, которые остановили отход 320-го сп и вместе контратаковали противника и отбросили его до ст. Выхма.
Немцы стремились наступать из Выхмы, но бойцы и командиры 320 сп и 5 мсп своим огнем и штыками "заперли" противника в горящей Выхме. Бой длился с утра до поздней ночи, и только в полночь стихла стрельба, противники окопались друг против друга.

Командир 10-го ск генерал-майор Николаев, узнав об отступлении 320-го сп и упорном сопротивлении 22-й мсд, прислал в дивизию штабного командира с письменным приказанием о назначении командира 22-й дивизии начальником боевого участка.


Разгром немецкого батальона, выходившего на фланг 83-го ж/д полка
12 июля 41 г., перейдя к активной обороне Выхма, мз. Лопре, Колга-Яни, на участке в 30 км начали вести ожесточенные бои с противником, который занял Вильянди как узел шоссейных дорог, стал распространяться по дорогам на северо-восток Пирика - Колга-Яни, на север м. Выхма и северо-запад Суури-Яни, пытаясь тем самым создать обхват 22-й сд.

С утра 12 июля противник перед фронтом 320-го и 83-го полков активности не проявлял. Авиация противника интенсивно воздействовала на штаб 22-й мсд и 320-го сп.

За ночь с 11 на 12 июля к 10-00 противник выбил 1-й батальон 5-го мсп с дефиле Колга-Яани и оттеснил его к перекрестку дорог: г. Пыльтсамаа - Выхма, Колга - Яани - Вито, чем создал угрозу флангу 83 полка и нарушил связь с Красногвардейским полком, оборонявшим г. Пыльтсамаа. Требовалось, во что бы то ни стало выбить противника с узла дорог, чем обеспечить фланг дивизии.

Для проведения операции комдив снял две роты 2-го батальона, полковую школу, взвод пульроты, два танка, два орудия и саперный взвод 5-го мсп. Созданный отряд был переброшен на фланг. Когда командир дивизии прибыл на КП командира 1-го батальона, то противника перед батальоном не обнаружил, в силу чего приказал командиру батальона немедленно двинуться вперед, разведать, что делает противник. Командир батальона с тремя автомашинами, танками выступил по дороге Колга - Яани. При вступлении в лес отряд наткнулся на немцев, которые в этот момент завтракали. Завязался бой. Командир дивизии срочно развернул отряд и повел на выстрелы. В лесу завязался ожесточенный бой, который длился около двух часов. Противник был разбит и отброшен назад.

В этом бою уничтожено: две танкетки, три орудия ПТО, сожжено четыре автомашины и уничтожено до взвода пехоты фашистов. Потери полка: 3 убиты, 11 раненых, сгорели три автомашины и один танк. В этом бою ранило командира 1-го батальона ст. лейтенанта Картасюка, командира саперного взвода мл. лейтенанта Березина, командира пулеметного взвода лейтенанта Гульнева и врид. командира 3 роты лейтенанта Кривошлыка, убит командир взвода лейтенант Кривунь.

2-й батальон занял оборону на левом фланге дивизии, остальные подразделения отошли в резерв дивизии. К вечеру бой на участке дивизии затих. Командир дивизии подполковник Головко вернулся на КП, где получил приказ командующего Северо-Западным фронтом сдать дивизию прибывшему полковнику Бунькову С.М., командиру 8-го Хаапсалусского погранотряда и немедленно прибыть в г. Новгород на должность помощника командующего Северо-Западным фронтом по охране тыла.

13 июля 41г., сдав командование дивизией полковнику Бунькову, а боевой участок командиру 11 сд генерал- майору Соколову Н.А., подполковник Головко выбыл к новому месту службы.

К моменту вступления полковника Бунькова в командование дивизией 12 июля 41 г. в 12-00 части дивизии занимали следующее положение:
а) 1/5-го мсп занимал оборону мз. Пилиствере и под давлением противника отходил в направлении Курла, закрепляясь на развилке дорог, что в одном километре ю-в Курла;
б) 83-й ж.д. полк занимал оборону на рубеже Арусааре и Вахмула;
в) 320-й сп 11-й сд, оперативно подчиненный 22-й мсд, занимал оборону на рубеже Кохала, Сур-Вулливере;
г) 2/5-го мсп и полковая школа 5-го мсп находились в резерве в 2-3 км севернее мз. Кабала.
Одновременно с Буньковым на КП дивизии прибыл командир 11-й сд генерал-майор Соколов с приказом командира 10-го ск о назначении его начальником боевого участка с подчинением ему в оперативном отношении 83-го ж/д полка.

5-й мсп должен был быть выведен в резерв командира 10-го ск, но вследствие оторванности КП командира 11-й сд и отсутствия руководства боем с его стороны 320-й сп под натиском противника самостоятельно отошел, поставил под угрозу окружения 83-й ж/д полк, 47-й кап и КП дивизии.

Исходя из сложившейся обстановки, резерв 5-го мсп был использован для прикрытия флангов 83-го ж/д полка. Вследствие малочисленности резерва и совершенно открытых флангов противник на участке 320-го сп продолжал беспрепятственное движение и к исходу дня 12 июля 41 г. вышел к развилке дорог мз. Ийзу, отрезав единственную дорогу, по которой осуществлялась связь с корпусом и подвоз со станции снабжения.


Бои за город Тюри

К утру 13 июля 1941 г. с боем весь автотранспорт и артиллерия были выведены на южную окраину г. Тюри, а 5-й мсп и 83-й ж/д полк заняли оборону на рубеже мз. Ойзу, мз. Лаупа. В ходе боев за мз. Кабала пропал без вести командир 83-го ж/д полка майор Загудаев. Командиром полка был назначен командир батальона 83-го ж/д полка капитан Губанов, а начальником штаба пнш полка - ст. лейтенант Борзых. Взяв инициативу в свои руки, 22-я мсд на следующий день перешла в наступление.

1/5-го мсп под командованием ст. лейтенанта Николаева перешел в наступление и наносил удар Ваки, Сур, Веливере на Кахала. 2/5-го мсп под командованием капитана Дурова вел наступление на Лопарти, Сартял, ст. Олейно. Стремительным ударом 5-й мсп выбил вторично немцев со ст. Олейно, занял Кахала и продолжал теснить противника.

1/5-го мсп на ст. Олейно захватил два вагона снарядов, пушку ПТО, пулеметы и много патронов. Однако 83-й полк не имел станковых пулеметов и артиллерии, и перейдя в наступление, был остановлен в одном километре севернее мз. Кабала огнем тяжелых минометов и артиллерии.

Перешедшие в наступление справа и слева части 10-го ск успеха не имели, а на участке 10-й сд противник силой до усиленного батальона прорвал фронт 204-го сп и вышел на Яндья, что юго-западнее г. Тюри, вследствие чего командир 10-го ск отдал приказание приостановить наступление и 5-й мсп перебросить на рубеж мз. Лаупа, Виллита с задачей не допустить противника в г. Тюри.

83-й ж/д полк продолжал выполнять задачу по занятию мызы Кабала, но, имея открытые фланги, успеха развить не сумел. Решением командира 10-го ск он был отведен на рубеж из Мяекюла, Раукла. В боях за ст. Олейно, Кахала 5-й мсп потерял 8 человек убитыми и 14 человек ранеными. 2 станковых пулемета и 4 ручных. 83-й полк потерял убитыми и ранеными 40 человек. Со стороны противника было убито и ранено до одной роты. Всего в 22-й дивизии к этому времени насчитывалось боевого состава до 1000 человек.

Перейдя к обороне в районе мызы Лаупа, Мяекюла, Раукла, 22-я мсд обороняла г. Тюри в течение 6 суток методами активной обороны, но к концу 6-х суток противник подтянул свежие силы, предпринял обход флангов дивизии, в результате чего 83-й ж/д полк оставил мызу Мяекюла и перешел к обороне Коксааре, мыза Тори.

5-й мсп принял бой в районе мызы Лаупа, под давлением численного превосходства противника вынужден был отойти к мызе Сяревери. Противник, пытаясь форсировать р. Пярну-Иыги, создал переправу на участке 5 мсп; в процессе форсирования реки переправа немцев была уничтожена нашей артиллерией. Понеся потери, противник перешел к обороне на юго-восточном берегу р. Пярну-Иыги, начал усиленные разведывательные поиски. Одновременно, произведя перегруппировку войск, начал наступление на левом фланге участка 83-го ж/д полка в районе мызы Тори. Контратакой 83-го ж/д полка наступление было сорвано, и противник вторично перешел к обороне на высоте в районе мызы Мяекюла.

83-й ж/д полк при поддержке дивизионной артиллерии перешел в наступление, потеснил немцев на 1 - 1,5 км, но подоспевшими резервами противника был контратакован и занял прежнее исходное положение в мызе Тори. Противник установил разрыв левого фланга 83-го полка с соседом, после длительной артподготовки перешел в наступление и в ожесточенном бою оттеснил 83-й полк на северо-западный берег р. Пярну-Иыги в районе мызы Алику. На КП мызы Тори погиб командир 83-го полка капитан Губанов. Командование полком принял начальник штаба старший лейтенант Борзых и вновь прибывший военком полка батальонный комиссар Серых.

Занятый рубеж обороны в районе Тори, мызы Алику, Сатри прочно удерживали в течение 5 дней. В боях за г. Тюри от огня нашей артиллерии и пехоты противник потерял до двух батальонов убитыми и ранеными. Потери дивизии убитыми, ранеными и пропавшими без вести - до 120 человек. В период обороны на подступах к г. Тюри 22-й мсд временно был подчинен батальон Латышского рабочего полка в количестве 130 штыков, который оборонял северо-западную окраину г. Тюри.

В связи с усталостью бойцов, командного состава и понесенными потерями 27 июля 41 г. 22-я мсд была выведена из боя на отдых в резерв 8-й армии. Район обороны, занимаемый 22-й мсд, занял 98-й сп. Пробыв 2 дня на отдыхе, дивизия получила пополнение - 590 штыков. Прибывшее пополнение никогда не служило в армии, совершенно не знало военного дела, больше того, 40 чел. оказались по своим физическим недостаткам не пригодными для военной службы и в состав дивизии не приняты.

В связи с угрожаемым положением и движением противника в направлении г. Тапа 22-я мед, не ожидая приказа, самостоятельно заняла участок обороны мз. Карину, Выхмута. 31 июля 41 г. командиром 83-го полка был назначен капитан Дуров, а начальником штаба 5-го мсп - начальник. разведывательного отделения ст. лейтенант Агеев.


Бои в Эстонии
1 августа противник начал наступление и, прорвавшись в районе Калида, вышел к Ярва-Яани. С левого фланга дивизии на участке 83-го полка противник также прорвал линию обороны и силою до полка пытался завершить охват дивизии. После восьмичасового боя части 5-го и 83-го полков начали выходить из окружения и сосредоточились на северной окраине Ярва-Яани - Ялыпа, где и заняли оборону. Из этого боя не вышла одна рота 83-го полка. Потери 22-й мсд убитыми, ранеными и пропавшими без вести достигли 200 человек.

Противнику был нанесен урон в живой силе и материальной части, но в связи с тем, что прорыв в направлении Тапа был не ликвидирован, противник продвинулся далеко вперед. 22-я мсд по приказу командования 10-го ск заняла оборону - перекресток дорог Амбла, Койга. Противник, желая выйти к Финскому заливу и перерезать Таллинское шоссе, ввел в бой свежую 254-ю пехотную дивизию, которая, нанеся удар 83-му полку, потеснила его до Амбла, а затем, зайдя во фланг, пыталась отрезать от 5-го полка.

Бои за Амбла носили ожесточенный характер 3 и 4 августа, после чего 5-й полк занял оборону на рубеже Пруны, Лехтсе, Ласти, а 83-й полк был переброшен на правый фланг и занял оборону - Раудла, мыза Рягавери.

После длительных боев противник, сосредоточив 61-ю пехотную дивизию, занял город Тапа, разрезал линию обороны, начал теснить части 11-й сд на Нарвское шоссе. Одновременно произведя перегруппировку, вышел на фланг 22-й дивизии, поставив под угрозу окружения. 22-я мсд, приняв бой, сдерживала противника целый день, а затем перешла к подвижной обороне и вела бои в направлении Колгу, Пала, Охепалу, Метсатюла, после чего по приказу командования 10-го ск была переброшена на запад и заняла оборону по восточному берегу р. Ягала-Иыга. 5-й полк занял участок Партсарс, Кохтласс, Хальява, а 83-й ж/д полк -Коги, Манила, Рэбала.

В состав дивизии были введены: рота 320-го сп, рота 167-го сп, рота морской пехоты и комендатура 6-го погранотряда, численностью до 250 штыков, которые создали полосу прикрытия Викиталу, Кярвы-1, Хормякосу, Косу, Ару, Курси, Купу, Кехала, мз. Ло, Тситри.

9 и 10 августа 41 г. частями 22-й мсд были нанесены большие потери противнику, который приостановил наступление, перешел к обороне на участке Кирви-1 - Кирви-2 - Ару - Хирвли - Мустаметеси - Ури - Мукси - Тситри, стал подтягивать силы и производить перегруппировку своих сил. В этот период особенно хорошо действовали разведгруппы дивизии как по уничтожению отдельных групп противника, так и по захвату пленных.

Окружение штаба дивизии
09 августа в 18-00 5-й и 83-й полки сосредоточились в Валкла и перешли в наступление, имея ближайшей задачей занять Сигула, мызу Колга, выйти на восточный берег р. Валгейыги и отрезать группировку противника, которая к этому времени вышла на побережье Финского залива и заняла мызу Снтри, мызу Колга и полуостров Локса, и тем самым освободить Таллинское шоссе и получить выход на Нарву. К 6-00 10 августа 5-й мсп достиг Сигула, выполнил ближайшую задачу и к 10-40 вышел на рубеж Лаанакси, Мати, где встретился с противником, и с боем начал продвигаться вперед. 83-й ж/д полк, будучи контратакован противником в районе Вахасту, Мянику, перешел к обороне и отразил за один день 6 атак, нанося большие потери противнику.

5-й мсп попал под массированный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь, также перешел к обороне и вел бой до 12 августа. Затем в соответствии с приказом командования 10-го ск заняли новый район обороны - 5-й мсп Инури, (иск.) мыза Румму, Сауня; 83-й ж/д полк - мыза Румму, (вкл.) Салмисту, мыза Валкла. Произведя инженерное оборудование участка обороны, сдерживали противника на протяжении 10 - 12 дней.

Пограничная комендатура 6 погранотряда, рота морской пехоты и взвод 167-го сп при обороне района мызы Ловели с противником ожесточенные бои на протяжении трех суток. Противник подтянул силы в район Мукси и перешел на указанном участке в наступление, где понес потери убитыми и ранеными до батальона пехоты, но, не считаясь с потерями, при поддержке танков продолжал наступление и потеснил полосу прикрытия Кахалу, Купу, Кусалу, Валкла.

Под давлением численно превосходящего противника рота 320-го сп, оборонявшая подступы к Купу, отошла, в результате чего штаб сводного батальона попал в окружение, из которого все вышли только на вторые сутки.

После того как противник занял Валкла и создалась угроза прорыва линии обороны. 1-й батальон 5-го мсп в составе 90 человек под командованием начальника штаба 5-го мсп старшего лейтенанта Агеева перешел в контратаку и на подступах Валкла уничтожил до 60 человек немцев, захватив двух пленных, ручные пулеметы, несколько автоматов, винтовок, боеприпасов и ценные документы, но получил приказание отойти и занять прежнюю оборону. Сосредоточив свежие силы в районе Пиллипалу, Кырки 2-я, противник по р. Ягала-Иыги, прорвав линию обороны участка 10-й сд, вышел на побережье Финского залива в районе Манива, отрезав 5-й и 83-й полки от г. Таллина и окружив штаб 22-й дивизии, который в это время находился в районе Коги. При окружении командир дивизии полковник Буньков, имея до 60 человек против 800 человек вражеской пехоты и не имея огневых средств - пулеметов и минометов, скомандовал: "В атаку, за мной!" - и принял бой с противником. В ходе боя был ранен военком дивизии полковой комиссар Звонов, но, будучи раненным, не оставил поля боя, продолжал руководить, по выходе из окружения, несмотря на ранения, оставался в строю, отказался идти в госпиталь. Начальник штаба 22-й мсд майор Ветров был тяжело ранен, пом.начальника 1-го отделения штаба капитан Дергачев контужен, начальник артиллерии капитан Хахалев убит.

За час до окружения штаба дивизии 5-й мотострелковый полк, насчитывавший к этому времени всего 250 человек, оборонял мызу Ягало, получил приказ перейти в наступление на мызу Румму. Полк, вместе с обозом оставив линию обороны, отправил обоз в направлении Коги, а 1-й и 2-й батальоны начали наступление на мызу Румыу. Противник, занявший к этому времени мызы Кодассо, Ру, отрезал 1-й батальон от командного пункта 5-го мсп. Спустя 2 часа после выступления 5-го полка последовало второе распоряжение перейти к обороне на юго-западном берегу р. Ягала-Иыги, но подразделения 5-го мсп находились в окружении и мелкими группами частично вышли на побережье Финского залива и соединились со штабом дивизии в районе Кроди. Позже, ведя оборонительные бои в районе мызы Марду, 83-й полк перешел к обороне западнее Кроди, в 2 км от Хансу, до побережья Финского залива.


Переформирование и эвакуация
В связи с тем, что из 22-й дивизии, 10-й сд, 16-й сд выбыло более 75% личного состава, указанные дивизии по решению Военного совета Краснознаменного Балтийского флота были переформированы в полки.

28 августа 41 г. противник прорвал линию обороны на участке Мыйгу, которая оборонялась морской пехотой, и занял аэродром, повел наступление на предместье г. Таллина. 5-й батальон (бывший 5-й мсп) под командой капитана Дубовицкого стойко отражал атаки врага, не пуская его в город.

Противник приостановил наступление, начал разведку боем в направлении ст. Лийва-Ям, а группы автоматчиков проникли на юго-восточную окраину города. Чтобы ликвидировать этот прорыв, начальник 1-го отделения штаба дивизии майор Бржезовский организовал в г. Таллине сборный батальон, который под командованием начальника штаба 5-го полка ст. лейтенанта Агеева и помощника начальника штаба полка - лейтенанта Фишмана перешел в наступление, уничтожил группы автоматчиков, захватив крупнокалиберный пулемет. Приостановив противника, занял район обороны и прочно его удерживал.

28 августа к вечеру был получен приказ командования Эстонского участка фронта эвакуировать войска из г. Таллина морским путем. Оставшиеся части 22-й мсд были выведены из боя, в ночь на 29 августа 41 г. погружены на транспорты "Серп и Молот", "Казахстан", "Лака", "Люцерна" и др., а документы штаба дивизии и часть начсостава - на пассажирский пароход "Верония". Район обороны для обеспечения эвакуации заняла морская пехота. Караван судов в количестве 76 шт. под охраной судов КБФ, крейсер "Киров", эсминцы "Калинин", "Яков Свердлов" и несколько подводных лодок на рассвете 29 августа покинули порт Таллин, взяв курс на г. Ленинград. С отплытием каравана появились бомбардировщики противника, которые начали преследовать караван, бомбардируя суда с воздуха. На транспортах для борьбы с авиацией были созданы группы автоматчиков, установлены зенитные пулеметные установки и зенитные орудия, которые вели огонь по пикирующим бомбардировщикам.

Днем 29 августа несколько транспортов, попав в минное заграждение, взорвались и затонули, несколько транспортов затонули от бомбардировки авиации и несколько военных кораблей были торпедированы вражеской подводной лодкой.

Транспорты "Серп и Молот", "Люцерна", на которые было сброшено до 80 фугасных и зажигательных бомб, будучи повреждены, выбросились на остров Гогланд, откуда на катерах и тральщиках 5 сентября 41 г. люди были перевезены в Кронштадт, а 8 сентября переправлены в г. Ленинград.

На затонувших кораблях из состава 22-й дивизии погибли: помощник командира дивизии по МТО майор Карпов и часть командного и рядового состава тыла, санитарная часть дивизии, начальник санслужбы военврач 3 ранга Смородин, военврач 3 ранга Литвинов, военврач 3 ранга Фукин и др., военком 5-го мсп батальонный комиссар Рукин, уполномоченный особого отдела ст. лейтенант Карташев, капитан Дубовицкий пропали без вести.

По прибытии в г. Ленинград 9 сентября 41 г. ввиду больших потерь личного состава дивизии на фронте и при эвакуации последняя была расформирована, а оставшийся личный состав был зачислен в действующие части НКВД Ленинградского фронта.

Несмотря на свою малочисленность, 22-я мсд все время находилась в боях от г. Риги до г. Таллина на главных направлениях фронта, занимала зачастую оборону на широком фронте (до 30 км). Личный состав дивизии героически боролся за каждую пядь земли, нанося противнику большие потери.

Запись дневника "Юрист-тракторист широкого профиля..."

$
0
0
Немецкий танк PzKpfw III в Северной Африке


Появление немецких войск в Северной Африке казалось невероятным, тем не менее, после разгрома войсками Уэйвеллом в конце 1940-начале 1941 г. итальянцев они там появились. Гитлер решил оказать помощь своему союзнику Муссолини, но ограниченные ресурсы Германии не позволили направить в Африку достаточно большое количество войск. Командование африканским корпусом принял бывший командир 7-й танковой дивизии, генерал-лейтенант Эрвин Роммель.
Под его началом в Африке находились два танковых полка - 5-й из 5-й легкой механизированной дивизии и 8-й из 15-й танковой дивизии. Роммель обнаружил слабость английских позиций у Мерса-Брега и атаковал их 30 марта 1941 г. Неожиданный удар имел полнейший успех: перед англичанами встал вопрос не только об эвакуации из района Бенгази, но и из всей Киренаики, удержать им удалось только Тобрук. К 13 апреля ведомые Роммелем немецкие и итальянские войска вышли к египетской границе и захватили стратегический перевал Халфая.

Штурм Тобрука начался 19 апреля. Австралийская пехота пропустила через себя немецкие танки PzKpfw III и отсекла от них двигавшиеся следом за танками подразделения. "Тройки" попали под огонь с флангов, который вели "Крейсеры" эскадронов "В" и "С" 1-го королевского танкового полка и танков "Матильда" эскадрона "D" 7-го королевского танкового полка. Немцы потеряли несколько танков и были вынуждены отступить. Бои отличались высокой интенсивностью: так, в конце апреля за три дня из 36 танков 5-го полка 5-й дивизии боеспособными осталось только 12; 14 поврежденных машин позже удалось отремонтировать, а остальные были потеряны безвозвратно.

Поздним утром 15 мая "Матильдам" из эскадрона "С" 4-го королевского танкового полка удалось отбить перевал Халфая. Роммель приказал вернуть перевал, и 27 мая не менее 160 танков, сведенных в три боевые группы, атаковали перевал. В первых рядах шли германские танки PzKpfw III. Перед глазами командиров девяти "Матильд" предстало фантастическое зрелище наступающих десятков танков. Экипажи немецких танков посылали в сторону противника снаряд за снарядом, однако 37-мм и 50-мм снаряды отскакивали от толстой брони "Матильд".
В отличие от французских танков Char В, английские танки второй мировой войны не имели по бортам уязвимых решеток радиаторов, а их ходовая часть защищалась броней, из-за чего попасть в гусеницу было труднее. В башне английского танка размещалось три члена экипажа, а не один, как на французском, поэтому в бою "Матильда" оказалось гораздо эффективней Char В. По скорострельности и точности огня "Матильды" не уступали танкам вермахта PzKpfw III, зато снаряды двухфунтовой английской пушки пробивали броню немецких танков с расстояния 450...700 м.
Первыми стали гореть и взрываться от стрельбы английских танкистов "панцеры", идущие в голове "клина", но это не остановило наступающих, хотя один танковый батальон отошел за пределы досягаемости пушек "Матильд". Три "Матильды" покинули перевал, а шесть английских танков так и остались на Халфая, поскольку их гусеницы разбили снаряды.

Подобного сражения не было еще в истории панцерваффе, Роммель пребывал в гневе от того, что моральная победа осталась за англичанами. Неудачливого командира батальона, решившего отвести свои танки, отдали под суд; среди экипажей немецких танков распространилась уверенность в неуязвимости "Матильд". Единственным эффективным средством борьбы с этими английскими танками являлись 88-мм зенитные орудия. Однако пушки "восемь-восемь" пользовались очень большим спросом и для восстановления баланса в Африку было решено направить истребители танков.

В июне англичане предприняли первую попытку снять блокаду Тобрука; 15 июня в ходе операции "Бэттлекс" им удалось захватить Форт-Капуззо. На следующий день подразделения 15-й панцердивизии предприняли контратаку, которую отбили эскадроны "А" и "В" 7-го королевского танкового полка. Дивизия потеряла 50 из 80 боевых машин, принимавших участие в бою. Командир 15-й панцердивизии хорошо помнил, что случилось с его коллегой, не сумевшим выполнить поставленную в бою за перевал Халфая задачу; он провел перегруппировку оставшихся в его распоряжении танков и нанес удар в обход Капуззо, надеясь отсечь его гарнизон от основных сил англичан. И вновь немцев остановили английские танки, на сей раз - "Матильды" эскадрона "В" 4-го королевского танкового полка. В этих боях приняли участие немецкие танки PzKpfw III, вооруженные 60-калиберными 50-мм пушками (первое появление таких танков в Северной Африке отмечено во время боев на укрепленной линии Газала). Длинноствольная пушка оказалась эффективнее двухфунтовых орудий "Матильд", танкисты Роммеля получили возможность расстреливать английские танки, находясь вне пределов эффективного радиуса действия двухфунтовых пушек.

Южнее Капуззо 5-я легкая механизированная дивизия вела успешные бои с "Крейсерами" 7-й английской танковой бригады (2-й и 6-й королевские танковые полки). Наступательный потенциал дивизии в значительной степени ослабили английские противотанковые пушки у Хафид-Ридж, однако немецкие танкисты все же предприняла вылазку с целью разгромить "Крыс Пустыни" во встречном бою.В этом сражении новейшие танки "Крусейдер" 6-го королевского танкового полка выходили из строя потрясающими темпами. Немцы устремились на север, к побережью Средиземного моря; англичане в Форт-Капуззо оказались в западне. Спасительный коридор для окруженных пробили два эскадрона "Матильд", которые и удерживали его свободным в течении дня, ведя бой с двумя немецкими дивизиями.
В ходе танковых боев англичане вывели из строя более 100 танков противника, но только 12 из них пришлось списать, а остальные были отремонтированы. Собственные потери британцев составили 91 танк, часть из них имела лишь незначительные повреждения, которые могли быть легко исправлены, однако команды на их эвакуацию так и не поступило. В то время англичанам было не до эвакуации подбитых машин.

Следующая попытка деблокады Тобрука пришлась на ноябрь. Размах операции "Крусейдер" был куда больше, чем предыдущей: в "Крусейдере" задействовали три бронетанковых (4-ю, 7-ю и 22-ю) и две танковых (1-ю и 32-ю) бригады. 756 английским танкам противостояло 320 немецких и итальянских "панцеров". Роммель свел две своих танковых дивизии (5-я легкая панцердивизия к этому времени стала 21-й танковой) в единый кулак, а англичане опять распылили танковые бригады, каждой ставилась отдельная задача.
Результат различных подходов к использованию танков сказался уже в первые дни английского наступления: 7-я бронетанковая бригада остановилась, а 4-я и 22-я были разбиты и рассеяны. От полного разгрома англичан спасло упорное желание Роммеля двигаться в глубь Египта, наступление это развивалось неудачно для немцев, и скорее действовало на нервы английскому командованию, нежели создавало реальную угрозу.

Пока Роммель занимался Египтом, защитники Тобрука получили время на реорганизацию обороны. От Тобрука отводились немецкие и итальянские части, после того как с периметра осады был снят XIII корпус - угроза эвакуации Киренаики отпала. В боях англичане лишились 187 машин, державы Оси - примерно 300. Немцы теряли технику не только от огня английских танков, хорошо зарекомендовали себя противотанковые ружья, которые поражали "панцеры" через смотровые щели и открытые люки, танки вермахта выходили из строя из-за несовершенства воздушных фильтров.

Свою замечательную гибкость Роммель продемонстрировал в январе 1942 года - получив небольшое количество новых танков, он неожиданно вспорол фронт, стабилизировавшийся в окрестностях Газалы. После этой операции обе стороны стали накапливать танки в преддверии следующего раунда битвы. В составе панцерармии "Африка" насчитывалось 228 итальянских танков, 50 PzKpfw II, 40 вооруженных 75-мм пушками PzKpfw IV, 223 PzKpfw III с 50-мм короткоствольными пушками и 19 PzKpfw III, вооруженных орудиями с длиной ствола 60 калибров - всего 560 танков. Англичане имели 843 танка, наиболее мощными из них являлись 167 "Грантов", недавно доставленных в Пустыню.
Установленные в бортовых спонсонах "Грантов" 75-мм пушки давали англичанам хорошие шансы в противостоянии с танками противника. Первым перешел в наступление Роммель, кровавое сражение завязалось 27 мая 1942 года. Огонь "Грантов" пробивал большие бреши в боевых порядках панцердивизий, но англичане, как и в операции "Крусейдер", не смогли добиться координации действий своих бронетанковых подразделений, а потому - понесли тяжелые потери. Это сражение стало наивысшим успехом, достигнутом в Африке экипажами немецких танков второй мировой войны PzKpfw III, Роммель за него получил жезл фельдмаршала.
"Африка корпс" также понес потери, из-за которых немцы не смогли преследовать 8-ю английскую армию до полного разгрома. Роммель считал, что достаточно отбросить англичан из района Мерса-Матрух, а преодолевать новую "лоскутную" оборонительную линию у Эль-Ала-мейна нет необходимости. К концу августа Роммель получил подкрепления и повторил "хук справа" - удар в обход Газалы. Кроме 243 итальянских танков М13, в распоряжении командования "Африка корпс" имелись 71 длинноствольный и 93 короткоствольных PzKpfw III, 10 старых PzKpfw IV и небольшое количество легких танков. Основную ударную силу составляли 27 PzKpfw IV, вооруженных 75-мм пушками с длиной ствола 43 калибра, танки PzKpfw III уже не отвечали требованиям, предъявлявшимся к линейным танкам.
Наступление Роммеля остановилось недалеко от Алам-Халфа из-за нехватки топлива. Панцердивизии перешли к обороне.
Нехватка топлива у танков вермахта - этот фактор учел при планировании второго сражения за Эль-Аламейн новый командующий 8-й армией, генерал-лейтенант Монтгомери. Соединения 8-й армии стали терзать войска Роммеля, атакуя то в одном, то в другом месте. Чтобы парировать удары англичан, немцам приходилось перебрасывать танки с участка на участок, впустую расходуя драгоценные запасы топлива. Такой стратегии Роммелю противопоставить было нечего. С этого момента начался коллапс "Африка корпс".

Когда 23 октября началось сражение под Эль-Аламейном, в 8-й армии имелось более 1000 танков, в том числе 170 "Грантов" и 252 "Шермана". В войсках Роммеля числилось 278 итальянских танков М13, 85 короткоствольных и 88 длинноствольных PzKpfw III, восемь старых PzKpfw IV и 30 PzKpfw IVF2. В ходе основного танкового сражения под Тель-эль-Аккакиром англичане потеряли большое количество техники, но и силы Роммеля уменьшались - поражение немцев стало неизбежным. К концу сражения прекратили существование итальянские танковые дивизии, была выбита и большая часть немецких танков. Подразделения "Африка корпс" вступили на долгую дорогу отступления в Тунис.
Прежде чем 1-я англо-американская армия захватила последний порт немцев на побережье, Роммель успел получить подкрепление из состава 10-й танковой дивизии для пополнения своих 15-й и 21-й панцердивизий, а также батальон тяжелых танков "Тигр". Последнего заметного успеха немецкие танкисты добились в бою с 1-й американской танковой дивизией за перевал Кассерин, но изменить ход всей кампании подобные эпизоды уже не могли: 12 мая боевые действия в Северной Африке прекратились.
На заключительном этапе африканской кампании танки PzKpfw III оставались самыми многочисленными в 15-й и 21-й дивизиях.

Запись дневника "Юрист-тракторист широкого профиля..."

С.Т.А.Л.К.Е.Р.ский комикс

Котоведический ловарь

$
0
0



Котарсис - состояние человека, на котором лежит кот и мурлычет.

Котострофа
- исчезновение кота из дому на сутки.

Котировка - потасовка котов с целью выяснения, кто их них выше котируется.

Бойкот - бойфренд кошки.

Котоклизма - пушистая клизма в виде кота.

Котомаран - повозка, запряженная парой котов.

Коттедж - дом, в котором коты позволяют жить людям рядом с собой.

Кот д Ивуар - Берег Кота (кош.)

Котангенс - отношение угла наклона хвоста кота к 90 град. Если кот взбешен, его котангенс = 1.

Прокот - пункт выдачи котов напрокат

Котушка - игрушка для кота

Котание - попытки человека фамильярничать с котом. Обречены на неудачу.

Закот - время после захода солнца, когда коты уходят на охоту.

Эскотология - кошачье учение о конце света

Котузия - состояние человека, на которого неожиданно падает кот, сорвавшийся с балкона.

Кот котюр - высокая кошачья мода

Жакот - кот с окрасом в форме жакета - черный верх, белый низ

Кототоник - валерьянка

Котюша - установка для забрасывания котов на вражескую территорию

Подкот - подкоп, который кот роет под мышиную нору.

Дон Кикот
- кот дворянского происхождения испанской породы.

МУР есть МУР - аргентинский сериал из кошачьей жизни.

Котошоп
- компьютерная программа для создания изображений котов.

Котенция - причина, по которой кот котируется у кошек.

Котенциальная энергия - энергия, накопленная котом, долго сидящим взаперти.

Наркотик - народный котенок

Котлета - кот сезонного окраса.

Которакта - болезнь, образующаяся в результате поцарапания глаза разъяренным котом.

Коталка - карусель для котов

Котелок - посуда для кота.

Коттон - материя, на которой любят валяться коты.

Кокотка - кошка, из-за которой у котов возникает котовасия.

Кототония - состояние максимальной расслабленности кота.

Котомка
- сумка, в которой содержатся принадлежности для кота.

Котильон
- танец, который исполняет кот, почуяв запах свежесваренного бульона.

Букот - букет котов

Коток
- устройство для получения тока. В колесе сидит кот и крутит динаму.

Коверкот - кот, используемый в качестве ковра.

Котация - процесс ротации котов на крыше

Котракт - договор купли - продажи кота

Котомство - потомство кота

Котинки - обувь с изображением котов.

Икота - состояние кота, который украл и сожрал еду, по весу превышающую его собственный.

Рединкот - кот, используемый в качестве воротника редингота.

Котюнер
- прибор для розыска пропавших котов по мяуканию.

Никотин
- вещество, содержащееся в табачном дыме и отпугивающее котов и жен.

Котлован - яма для отлова бродячих котов или ванная для их помывки

Котокомбы - гибриды котов разных пород

Котолажка - помещение, куда сажают кота за плохое поведение.

Кот да Винчи - кот, который знает мировые тайны, но молчит.

Котана - оружие самураев, состоящее из двух котов, связанных одной цепью за хвосты. Используется та же техника, что и при использовании нунчаку.

Скотина, скот - любое другое домашнее животное, уживающееся в одном доме с котом.

Котани комиссар - известный кот, ведущий непримиримую войну с собачьей мафией.

такую версию "Girls und Panzer"я бы посмотрел...

$
0
0
(увеличение по тыку)

Запись дневника "Юрист-тракторист широкого профиля..."

$
0
0


Мы посланы в битву, чтобы помочь чужакам в беде.
Наши войска подарят вам свободу.
Последняя попытка, там, где остальные потерпели поражение.
Наступает час свободы, наш путь уже проложен.

Мы будем помнить поля, где наши танки держали строй.
Мы будем помнить наших братьев по оружию.


Когда война выиграна
И мы отправляемся домой,
Что нас ждет впереди, ещё неизвестно...
В чем мы победили? Что мы потеряли?
Будут ли помнить наше дело?
Эта история записана на камне или на песке?

Высаживаемся на берег, наша цель ждет нас.
Встречая сопротивление сил, движимых ненавистью.
Защищаем гражданских под шквальным огнем.
Для нас больше нет правил на этой войне.

Мы будем помнить моря, наши корабли, рассекающие волны.
Мы будем помнить наших братьев по оружию.



Когда война выиграна
И мы отправляемся домой,
Что нас ждет впереди, ещё неизвестно...
В чем мы победили? Что мы потеряли?
Будут ли помнить наше дело?
Эта история записана на камне или на песке?

1-ы Беларускі вучэбны кадравы батальён БКА

$
0
0

1-й Кадровый батальон Белорусской Краевой Обороны



Во второй половине июля 1944 года руководство БЦР окончательно обосновалось в Берлине и вновь приступило к активной работе. Чтобы на деле доказать свою решимость и дальше продолжать борьбу с большевизмом, Радослав Островский планировал воссоздать БКА на территории Германии. Однако в данных условиях это оказалось невозможным. Поэтому было решено добиваться у немецкого военно-политического руководства согласия на создание Белорусского легиона. Он должен был быть организован по образцу так называемых Восточных легионов (Ostkgionen), которые одновременно представляли собой и запасные части, и центры по подготовке личного состава для боевых формирований. Так, в течение 1941-1943 годов в составе вермахта были организованы (и вполне удачно) Туркестанский, Азербайджанский, Северо-Кавказский, Грузинский, Армянский и Волжско-татарский легионы .

Кроме успешного опыта по созданию таких формирований, в Германии на тот момент имелось и достаточное количество частей и подразделений, чтобы создать Белорусский легион. Так, по мнению Островского, можно было рассчитывать на:

- 6 саперных батальонов БКА;
- некоторое количество пехотных батальонов БКА;
- 13-й Белорусский полицейский батальон при СД;
- офицерскую школу БКА;
- остатки вспомогательной полиции порядка .

Всего в этих частях служило около 10 тыс. человек. Кроме того, помимо них, в легион охотно бы пошли многие белорусские беженцы и так называемые "восточные рабочие" (Ostarbeiter) - белорусы, которые в 1942-1944 годах были вывезены в Германию на принудительные работы. Если бы немцы позволили, то вскоре можно было бы подготовить кадры для трех полноценных пехотных дивизий. Исходя из этого, президент БЦР выступил перед немецким руководством с ходатайством для разрешения организации Белорусского легиона.

(курсанты-офицеры БКА на занятиях)

Идея создания такого легиона была одобрена в Министерстве по делам оккупированных восточных областей. Следующей инстанцией, согласие которой нужно было получить, являлось Управление генерала-инспектора добровольческих формирований при Генеральном штабе сухопутных сил (Generalder Freiwilligen-Verbände). Во второй половине июля 1944 года начальнику этого управления генералу кавалерии Эрнсту Кёстрингу был подан соответствующий меморандум. Кёстринг обещал его рассмотреть, однако до середины сентября 1944 года так и не сделал этого.

Ситуация с таким молчанием со стороны немцев очень беспокоила лидеров БЦР. Поэтому на одном из заседаний президиума совета начальник созданного незадолго перед этим Военного отдела БЦР генерал-майор Константин Езовитов выступил с предложением организовать новое белорусское воинское формирование, не дожидаясь при этом разрешения немцев.
Это предложение очень понравилось Островскому, и 13 сентября 1944 года он принял решение о создании в Берлине 1-го Кадрового батальона БКА. Основой для формирования батальона должны были послужить белорусские офицеры и унтер-офицеры, которые постепенно собирались в Берлине, узнав, что там вскоре будет создан Белорусский легион. Согласно проекту Езовитова, кадровый батальон должен был иметь следующую структуру:

- офицерский курс, на котором офицеры БКА и полиции должны были проходить переподготовку;
- унтер-офицерский курс для переподготовки унтер-офицеров;
- офицерская школа, в которой должны были проходить обучение все те, кто хотел стать офицером;
- унтер-офицерская школа для тех рядовых, которые хотели стать унтер-офицерами;
- хозяйственная рота.

В результате к декабрю 1944 года в батальоне проходили службу около 300 человек, в том числе 50 офицеров. Командиром батальона был назначен капитан Петр Косацкий, а его заместителем по военной подготовке - капитан Степан Шнек, которые одними из первых прибыли в Берлин. Как руководство батальона они подчинялись командующему БКА Францу Кушелю.

(Колона сапёрного батальона БКА)
Следует сказать, что до конца февраля 1945 года батальон фактически не значился ни в одном немецком военном документе и не находился на немецком довольствии. Деньги на его содержание в количестве 12 тыс. рейхсмарок были выделены из бюджета БЦР. Тем не менее казармы, которые предоставил комендант Берлина для личного состава батальона, были относительно хорошими. Снабжение продуктами осуществлялось по карточкам и было также более-менее нормальным. С обмундированием же сложилась катастрофическая ситуация.
Дело в том, что большинство солдат и офицеров прибыли в Берлин в летней униформе. А поскольку батальон не был поставлен на немецкое довольствие, зимнюю униформу им получить было негде. Однако, по словам Кушеля, "несмотря на сильные холода, люди терпели". С вооружением батальона дела обстояли не лучшим образом.

Несмотря на многочисленные попытки Кушеля легализовать батальон, они так и не принесли успеха. Наконец, 6 ноября 1944 года Управление генерала-инспектора добровольческих формирований "официально" уведомило БЦР, что все вопросы, касающиеся создания Белорусского легиона, передаются в Главное управление СС (SS-Hauptamt).
В конце весны - начале лета 1944 года в составе последнего был организован специальный отдел "Восточные добровольцы" (Freiwilligen-Leitstelle Ost), задачей которого было создание частей войск СС из "восточных" народов. Руководителем отдела был назначен СС-оберштурмбан-нфюрер Франц Арльт, которому, в числе прочих задач, было поручено сформировать белорусскую дивизию войск СС. Фактически, это был конец Кадрового батальона, так как в течение декабря 1944 года из него в новую дивизию забрали офицерскую и унтер-офицерскую школы, а также всех более-менее боеспособных солдат и офицеров. В Берлине остались только офицеры старшего возраста и немного рядовых. Большинство из оставшихся не были пригодны к военной службе. В конце концов, в первой половине апреля 1945 года батальон был расформирован.

(Демонстрация посвящённая открытию Второго Всебелорусского Конгресса , июнь 1944)
В исторической литературе до сих пор идут споры, можно ли считать этот батальон полноценной кадровой воинской частью. Все эмигрантские и многие современные белорусские историки безоговорочно соглашаются с этим.
Напротив, польский исследователь Юрий Туронек считает, что это не так и даже само слово "батальон" употребляет исключительно в кавычках. Основываясь на ряде фактов, он пишет, что до конца января 1945 года это подразделение было, скорее, "прибежищем для бездомных беженцев", так как помимо офицеров и солдат БКА в нем находились члены их семей и другие гражданские лица, для которых казармы батальона "были не самым худшим местом".
Кроме того, многие военные вступали в этот батальон, чтобы отдохнуть после госпиталя. Сама же идея его создания была поддержана Островским исключительно в рамках той политической позиции, которую он занимат относительно белорусских добровольческих частей в эмиграции.

Тем не менее, как бы там ни было, следует признать, что это воинское подразделение явилось переходным этапом между БКА и будущей белорусской дивизией войск СС уже хотя бы потому, что позволило сохранить офицерские и унтер-офицерские кадры для последней.

источник

В честь сегодняшней даты

$
0
0

Украинское наследие Сталина

Иосиф Сталин. Самый выдающийся «украинский гетман» — один из создателей УССР
(Иосиф Сталин. Самый выдающийся «украинский гетман» — один из создателей УССР)

30 декабря 1922 года Первый Всесоюзный съезд Советов одобрил подписанный накануне договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик. Государственный флаг — красный. Гимн — «Интернационал». Официальная власть — «диктатура пролетариата». А на самом деле — Политбюро Центрального Комитета РКП(б) — Российской Коммунистической партии большевиков. Договор подписали четыре республики — хорошо известные широкой публике РСФСР, БССР и УССР и куда менее известная ныне Закавказская Советская Федеративная Социалистическая Республика (ЗСФСР). С этой четверки и началась история Советского Союза — той самой сверхдержавы, которую на пике мощи составляли «пятнадцать республик, пятнадцать сестер», как учили в школе автора этих строк.

Ныне сестры и братья разбрелись кто куда, а СССР стало хорошим тоном ругать, ритуально подтверждая верность «демократии». Как только ни обзывали Советский Союз! Американский президент Рейган: «Империя зла». Маргарет Тэтчер: «Верхняя Вольта с ракетами». Но можно ли назвать империями добра Великобританию, уморившую голодом миллионы индусов, или Соединенные Штаты, выжигавшие вьетнамцев напалмом, как клопов? И бывают ли вообще на свете «добрые» государства?

Я никогда не был коммунистом. Меня последним в классе приняли в комсомол. Более того, даже из пионерского лагеря в перестроечном 1990 году, где я был на педагогической практике вожатым, меня выгнали с формулировкой: «За неверие в возможность построения коммунистического строя». До сих пор я с тихой радостью вспоминаю преподавателя украинского языка и литературы Василия Петровича Тютюна, поставившего мне «двойку» с таким комментарием: «У радянського школяра не може бути улюбленим літературним героєм Остап Бендер!».
Крещатик, начало 50-х. Задуман при Сталине. Достроен при Хрущеве. А пользуемся сегодня...
(Крещатик, начало 50-х. Задуман при Сталине. Достроен при Хрущеве. А пользуемся сегодня...)

В возможность построения коммунистического строя не верю и сегодня. Являюсь убежденнейшим сторонником свободного предпринимательства и частной собственности. Была бы моя воля, вообще реставрировал бы феодализм с уютными усадьбами, белыми мазанками и трехдневной барщиной, не знавшей безработицы. Ни Ленин с верными ленинцами, ни, тем более, Троцкий с его троцкистами не вызывают у меня даже намека на теплые чувства. Но, тем не менее, не считаю сегодня необходимым бросать камень в покойный Советский Союз, которому исполнилось 90. Ведь все мы, так или иначе, советские или постсоветские люди. Даже те, кто считают себя антисоветчиками и ультранационалистами.
Мы вышли из СССР, как русская литература из гоголевской «Шинели». Можно с утра до ночи молиться на Мазепу, носить венки к памятнику Шевченко и скандировать: «Бандера прийде, порядок наведе!», но никакой Украины в современных границах не существовало бы, не возникни так называемый «советский проект».
Нынешняя Украина — наследница не Украинской Державы гетмана Скоропадского или Украинской Народной Республики Петлюры, не слабосильной ЗУНР, которую разгромили поляки за несколько месяцев, а той самой Украинской Советской Социалистической Республики, которая 30 декабря 1922 года вошла в состав СССР. Точнее, «Української Соціалістичної Радянської Республіки (УСРР)» — так тогда она официально именовалась.

А три самых великих украинских «гетмана» — не Сагайдачный, Хмельницкий и Выговский, а… Ленин, Сталин и Хрущев. Первый присоединил к Украине Донбасс, уничтожив Донецко-Криворожскую Республику. Второй, благодаря пакту Молотова — Риббентропа и победе в Великой Отечественной войне, прирастил Украину Галицией. А третий — добавил ко всему этому спорному добру Крым.
Вот вам и «советское наследие», шановне панство! Вы готовы отказаться от него? У вас есть аргументы? Например, по той же Галиции. Как вы объясните то, что головной атаман УНР Симон Петлюра, не моргнув глазом, отдал Галицию Польше, согласно договору 1920 года? А «плохой» Сталин, наоборот, эту Галицию у Польши изъял и к вам присоединил? Может, он не такой уж и плохой, по крайней мере, с точки зрения идеи «соборности»?

Нам вдалбливают, что Львов — это столица «украинского Пьемонта». Но кто сделал этот город украинским? Тот же Сталин и советская власть! До присоединения Западной Украины к УССР Львов — типичный польский город, окруженный украинскими селами. Вот каким увидел его, к примеру, корреспондент «Русских ведомостей» Александр Серафимович в 1915 году, в разгар Первой мировой войны: «Львов — веселый, изящный, зеленый город… Дома — стильны. Костелы при всей монументальности удивительно легко возносятся стрельчатыми линиями… На улицах польская речь, польские магазины, польские вывески и, пожалуй, польская утонченность».

Согласно переписи 1931 года, во Львове жило 198 тысяч поляков, 45 тысяч евреев и только 35 тысяч украинцев.Вооруженная попытка западно-украинского села в 1918 году захватить Львов у поляков полностью провалилась. Один из авторов изданной еще в 30-е годы «Історії українського війська» Богдан Гнатевич писал о тех боях во Львове: «Українськи вояки, переважно діти села, коли прийшло до боїв у великому місті, серед ВОРОЖОГО НАСЕЛЕННЯ й незнаних умов, падали духом і там, де бракувало їм енергійного провідника, уступали перед противником доволі легко, або, ще гірше, — дезертирували».
1918 год. А так все начиналось — сравните с картой современной Украины
(1918 год. А так все начиналось — сравните с картой современной Украины)
Галицкое село за руку привел во Львов только товарищ Сталин. Более того, он подарил этот польский город украинскому селу! И не только его. Наши официозные пропагандисты не забудут лишний раз напомнить, как поляки в 1947 году в ходе акции «Висла» выселили 350 тысяч украинцев. Но всегда забудут упомянуть о более чем 1,5 миллионах поляков, которые в то же время покинули города Восточной Галиции — Львов, Станиславов, Тернополь, Коломыю. Это был так называемый сталинский «обмен». Иосиф Виссарионович разводил по разные стороны границы вечно грызшихся между собой поляков и украинцев-галичан. Чтобы они больше никогда не убивали друг друга. Интересно, сколько жизней благодаря этой политике он спас, предотвратив навсегда трагедии, наподобие знаменитой Волынской резни, перед ужасами которой меркнут любые еврейские погромы?

СОВЕТСКИЙ ИДЕАЛИЗМ.
Материалистический, на первый взгляд, советский проект парадоксальным образом оказался одним из самых ярких проявлений идеализма. Мысль преобразовывала действительность. Недаром философы шутят, что спор правых и левых младогегельянцев окончательно разрешился в 1942 году под Сталинградом. Меня восхищает высокая дореволюционная культура. Но сделала ее массовой только советская власть. До 1917 года 60 процентов жителей Российской империи не умели читать и писать. Власть большевиков не только полностью уничтожила неграмотность в стране, но и подарила возможность детям рабочих и крестьян учиться в средней школе, фактически равнявшейся по объему знаний царской гимназии. Сначала эта школа была семилетней. Потом стала десятилетней. Знания, которые она давала ученикам, находились на самом высоком мировом уровне.

Ярким доказательством технической мощи СССР явилась Вторая мировая война. Франция — страна с самыми глубокими демократическими традициями — отказалась их защищать и безропотно сдалась в 1940 году Гитлеру. А символом освобождения Европы от Гитлера и «коричневой чумы» стала придуманная в Харькове советская «тридцатьчетверка» с красной звездой на башне. Почему европейские демократы ничего не смогли противопоставить фашизму? А Советский Союз смог! Один из парадоксов истории заключается в том, что не только нынешняя Украина, но и Европейский Союз был бы невозможным без вклада СССР в разгром нацистской Германии. Вместо ЕС там бы до сих пор разлегся Третий Рейх, а в Бухенвальде вместо музея и сегодня бы тихонько дымились печи крематориев. И, кстати, Израиля тоже не было бы. Добро на его создание дал Сталин, которому пытаются приклеить ярлык «антисемита». Выиграй Вторую мировую Гитлер, он бы такое государство на Ближнем Востоке точно бы не потерпел.

Одной из самых страшных проблем политических украинцев в досоветский период была хроническая неспособность находить компромисс между собой. Восстание Хмельницкого завершилось Великой Руиной, во время которой претенденты на булаву уничтожали друг друга без пощады. Скоропадский сверг Центральную Раду. Петлюра — Скоропадского. Бандера устроил в ОУН жесточайшую междоусобную войну с отстрелом националистов-соперников. Главным врагом бандеровца был не внешний враг, а мельниковец, что сегодня тоже пытаются вытеснить в подсознание. Основным же аргументом — не полемическая статья и даже не блокирование трибуны, а выстрел оппоненту в спину. Советизация Украины, при всех ее перегибах, навсегда покончила с этой первобытной дикостью. Сколько бы ни отрицали нынешние украинские политики свои советские корни, но все они — от Луганска до Ужгорода — прошли начальную школу в КПСС и ВЛКСМ. Не участие в теракте, а комсомольское собрание стало для них первым опытом общественной деятельности.

Именно советская власть впервые на практике, а не в теории, попыталась собрать «Схід і Захід разом». Она предложила украинцам одно правописание и одну школьную программу. Тот же Иван Франко так и остался бы малоизвестным узкообластным литератором, писавшим на галицком диалекте, если бы не политика советской украинизации 20-х годов. Его ввели в программу для школьников Восточной Украины, когда Галичина еще оставалась польской провинцией. Другой вопрос — стоило ли это делать. Ведь ни удовольствия читателям, ни литературной ценности его сочинениям это не прибавило.

«Вождизм» не был исключительно советским явлением. 30—40-е годы — эпоха великих диктаторов. Сталин был современником Муссолини, Франко, Пилсудского, Антонеску, Хорти и, кстати, того же Рузвельта, конфисковавшего во время Великой депрессии золотые доллары у американцев абсолютно тоталитарными грабительскими методами. В те времена тяжело было не только в СССР, но и во всем мире. Спокойных мест, чтобы отсидеться, не имелось нигде. Разве что в Швейцарии, прятавшей в своих банках пломбы из драгметаллов, выковырянные из зубов жертв нацистских концлагерей. Но в отличие от многих диктатур, советская обнаружила способность к либерализации.

СССР возник ровно через год после провозглашения НЭПа как страна со смешанной частно-государственной экономикой, прошел через национализацию собственности в 30-е, хрущевскую оттепель и превратился, в конце концов, в буржуазное государство с многопартийной системой и таким разгулом свободы слова во время Перестройки, который не снился ни западным демократиям, ни «оранжевым» революционерам. Напомню, что никто так не разоблачал коммунистов, как сами коммунисты. Это они еще при Горбачеве первыми заговорили о Голодоморе, а двумя десятилетиями ранее при Хрущеве подвергли критике сталинские методы и отказались от них.

85% ЗА БРЕЖНЕВА.
Участвуя в одной из недавних программ «Большая политика», я был искренне удивлен, что 85 процентов украинских зрителей проголосовали за то, что Брежнев был положительной исторической фигурой. Отстаивая в эфире этот тезис, я, тем не менее, не рассчитывал на столь ошеломляющий успех. Но зрители на практике почувствовали разницу между застоем, который теперь называют «золотым», и «независимостью», когда за двадцать лет население Украины сократилось более чем на 6 миллионов человек.
Т-34. Созданный в Харькове советский танк стал символом освобождения Европы — отец Евросоюза!
(Т-34. Созданный в Харькове советский танк стал символом освобождения Европы — отец Евросоюза!)

У критиков Советского Союза остается все меньше аргументов. Люди видят, что даже самые благородные слова ничего не значат. Помните, как совсем недавно критиковали хрущевки? За тесноту. За низкие потолки. За отсутствие лифтов. Но разве сегодня кто-то из «критиков» раздает их бесплатно, как советская власть рядовым гражданам при Никите Сергеевиче? Любой «маленький украинец» с удовольствием взял бы на шару такую панельную «двушку» с совмещенным санузлом. Только предложение отсутствует. А «очередь» на квартиры для депутатов Верховной Рады, проклинающих советское прошлое, почему-то осталась — себе социальные гарантии тоталитарной эпохи народные избранники не забыли сохранить.

Однажды Павел Первый, ненавидевший век екатерининских «орлов», спросил у одного из приближенных: «Как исправить зло, причиненное Потемкиным?»Придворный ответил: «Государь, верните туркам Крым». То же самое можно сказать по поводу «зла» советской эпохи. Если добро, оставшееся от СССР, не могут разделить уже третье десятилетие подряд, если плодами Великой Отечественной войны пользуются даже «тягныбоки» и «фарионы», если крымские пляжи, донецкие шахты и карпатские склоны не хороши только потому, что достались из рук «совітів», то возвращайте все это, а сами возвращайтесь в схрон.

(с.)Олесь Бузина

Т-18 против Яо

$
0
0
фандом: ТАНКИ vs Axis Powers Hetalia
персонажи: МС-1/ коммунистическийКитай
предупреждение: чёткого юмора нет, игра на чувствах
обоснуй: "После артподготовкис исходных позиций двинулись 10 танков. Их атака была внезапной для китайских солдат, удивила она в не меньшей степени и красноармейцев. Я находился на наблюдательном пункте рядом с Блюхером. Мы видели, как китайские солдаты и офицеры высунулись почти в полтора роста из окопов, чтобы разглядеть танки.
Мы ожидали, что они в панике побегут, но удивление было, видимо сталь сильно, что оно как бы парализовало их волю."

(с.) Маршал Советского Союза В.И. Чуйков, о при-
менении танков МС-1 в Боях за КВЖД в 1929 году



Авиация Украинской Галицкой Армии

$
0
0

Украинские асы в небе Львова


(Эмблема авиации УГА)
Поражение государств германского блока в Первой Мировой войне и последовавший распад Австро-Венгерской Империи привели к коренному изменению политической карты Центральной Европы и образованию целого ряда новых славянских государств — Польши, Чехословакии, Королевства сербов, хорватов и словенцев (будущей Югославии). Затронул этот процесс и территорию Восточной Галичины, населенную преимущественно украинцами. 18 октября 1918 г. во Львове — административном центре региона — была создана Украинская Национальная Рада, провозгласившая курс на создание независимого украинского государства на территориях бывшей Австро-Венгрии, населенных этническими украинцами. Члены Рады, в большинстве своем бывшие депутаты австрийского парламента, рассчитывали на мирную передачу власти от австрийских властей, но на территорию Восточной Галичины претендовали и поляки, также создававшие свое независимое государство.
Созданная в Кракове польская администрация направила во Львов своих представителей, дабы официально включить Восточную Галичину в состав Польши. На ночь со 2 на 3 ноября 1918 г. было намечено польское вооружённое восстание в Галичине.
В этот драматический момент Украинская Национальная Рада проявила безволие, и инициативу взяла на себя группа молодых офицеров-украинцев, служивших в австрийской армии, возглавляемая сотником Дмитрием Витовским. Собрав около 1,5 тыс. бойцов легиона Украинских Сичевых Стрельцов (УСС) и украинцев, служивших в других формированиях австрийской армии, они сумели опередить поляков и в ночь на 1 ноября установили контроль над Львовом. В течение следующих нескольких дней украинцы захватили власть и в подавляющем большинстве уездов Восточной Галичины. Таким образом, де-факто была создана Западно-Украинская Народная Республика — ЗУНР (официально её создание было провозглашено лишь 13 ноября 1918 г.).


Но вслед за первыми успехами последовали и неудачи. Поляки ни в коей мере не желали отказываться от притязаний на западно-украинские земли. Им удалось завладеть «воротами в Галичину» — важным железнодорожным узлом и крепостью Перемышль, обеспечив тем самым переброску в регион подкреплений из глубинных районов Польши. Создав локальный перевес, поляки 22 ноября 1918 г. овладели Львовом. Таким образом, к началу декабря под их контролем находился Перемышль, Львов и железнодорожная линия, соединявшая эти города. Остальная территория Галичины оставалась в руках украинцев.

(Командный состав «летунского отдела» УГА. Слева направо: сотник П.Франко, инженер Р. Попадюк, четар Н.Сериков, хорунжий М.Иванов, жена И.Шестакова, жена Н.Залозного, сотник Н.Залозный, полковник Д.Кануков, сотник И.Шестаков. Красне, март 1919 г.)

Руководство ЗУНР ввиду агрессии со стороны Польши приступило к организации регулярных вооруженных сил — Украинской Галицкой Армии (УГА). Разрозненные «боевые группы», существовавшие в начале украинско-польской войны, к январю 1919 г. были реорганизованы в три корпуса, каждый из которых включал четыре пехотные бригады. Вскоре численность УГА была доведена до 80 — 100 тыс. бойцов. Наряду с пехотными частями, велось и формирование специальных родов войск, в том числе и авиации.

Официально авиация УГА была основана распоряжением Государственного Секретариата Военных Дел (ГСВД — военное министерство ЗУНР) от 1 декабря 1918 г. Этим актом командиром «летунского отдела» был назначен поручик Украинских Сичевых Стрельцов Петр Франко (старший сын известного украинского писателя Ивана Франко), окончивший в 1916 г. лётную школу в Сараево и получивший квалификацию воздушного наблюдателя. При ГСВД был создан специальный орган — референтура авиации, занимавшийся, главным образом, административными вопросами. Оперативное же руководство авиацией возлагалось на командование «летунского отдела», но поначалу разделение функций между этими двумя руководящими инстанциями носило довольно условный характер, поскольку возглавлял их тот же самый П.Франко.

(поручик Украинских Сичевых Стрельцов Петр Франко)
При выборе места расположения авиационной части были обследованы бывшие австрийские военные аэродромы в Рогатине, Стрые, Тернополе, Станиславе. В конечном итоге выбор сделали в пользу авиабазы Красне, расположенной в 45 км на восток от Львова. Здесь ранее располагалась авиарота австрийской армии, и существовали неплохие условия для повседневной деятельности авиации — лётное поле площадью около 1 км2, жилые бараки и хорошо оборудованные мастерские. К тому же, Красне отличалось выгодным стратегическим расположением, находясь неподалеку от Львова, вокруг которого и разворачивались основные боевые действия.

Местом сбора военнослужащих, желающих служить в авиации УГА, был определен Золочев. Авиационное имущество со всей Га-личины собиралось в Бродах и Подволочиске, после чего переправлялось в Тернополь. Там для сортировки и ремонта имущества в помещениях промышленной школы была создана техническая сотня под командованием поручика В.Томенко.

В первые месяцы существования авиации УГА исключительно острой была проблема обеспечения исправными самолетами. Дело в том, что основные силы австро-венгерской авиации сосредотачивались на итальянском фронте. В Галичине же находилось очень немного устаревших самолетов, к тому, в большинстве своем неисправных (например, на львовском аэродроме в начале ноября 1918 г. дислоцировалось 18 самолетом, из них исправных было лишь два!). Стремясь найти выход из сложившейся ситуации, ГСВД обратился за помощью к гетману Павлу Скоропадскому, направив для переговоров поручика Д.Кренжаловского.

Однако гетманский режим в Киеве в обстановке хаоса и набирающего силу антигетманского восстания доживал последние дни. Поэтому проблему пришлось решать, опираясь на «межличностные отношения». Посредником между галичанами и военными властями гетманата стал известный в Одессе украинский общественный деятель доктор И.Левицкий. Он сумел договориться с командующим Одесского воздушного округа полковником Самойловичем о направлении в Галичину частей 3-го Одесского авиационного дивизиона. 16 декабря 1918 г. в Красне прибыл один из авиаотрядов этого дивизиона. Это подразделение насчитывало 21 человек личного состава и несколько самолетов «Ньюпор». Летный состав отряда включал пять пилотов — полковников Бориса Губера (командир отряда) и Джамбулата Канукова, сотника Залозного, поручиков Алелюхина и Серикова, а также двоих воздушных наблюдателей — сотника Шестакова и хорунжего Иванова. Вскоре к ним прибавились сотники Василий Евский и Василий Булатов, поручик Аркадий Шеремецинский и хорунжий Хазбулат Кануков (младший брат, а по другим данным — сын Д. Канукова), прибывшие из Одессы «частным порядком». Все они имели за плечами службу в Российском императорском воздушном флоте. Новоприбывшие офицеры, более опытные, нежели местные авиаторы, заняли руководящие должности различных уровней. В частности, Шестаков принял заведование фотографической лабораторией, а Иванов ведал артиллерийской частью «летунского отдела».

Благодаря прибытию пополнения из Одессы и другим организационным мероприятиям авиационной референтуры, к середине декабря 1918 г. в Красне была сформирована вполне боеспособная авиационная сотня в составе 14 офицеров и 140 унтер-офицеров и рядовых. Она насчитывала семь боеготовых самолетов: четыре разведчика типа «Альбатрос» 27-й серии и «Бранденбург» 64-й серии, а также три истребителя «Ньюпор» XXI и XXVII. Требовал разрешения и вопрос о командовании сотни — ведь Франко, хотя и повышенный в звании до сотника, все же был ниже рангом, чем прибывшие из Одессы полковники. Поэтому командиром авиасотни назначили Бориса Губера, но он фактически самоустранился от исполнения возложенных на него обязанностей, и вскоре его сменил полковник Кануков (кстати, осетин по национальности). Франко же сохранил за собой пост референта авиации при военном ведомстве.

Наряду с нехваткой техники, авиация УГА продолжала испытывать дефицит кадров. То есть, желающих служить в «летунском отделе» было хоть отбавляй, но вот нужной квалификации у добровольцев не было. Авиабаза в Красном грозила превратится в скопище отлынивающих от фронта. Это вынудило командование УГА во-первых, резко ограничить набор военнослужащих в авиационные части, а во-вторых, открыть в Красном учебные курсы по подготовке воздушных наблюдателей и мотористов.

Военное руководство ЗУНР хорошо понимало особый характер боевой работы авиаторов, поэтому для лётного и наземного персонала авиации были установлены особые доплаты к жалованию: для пилотов и воздушных наблюдателей — 120 — 190 крон, для мотористов — 55 крон. Кроме того, летчики получали и ряд других доплат: за 1 км налета — 0,5 кроны, за испытание самолета после ремонта — 10 крон. За победу в воздушном бою была установлена довольно значительная премия — 1000 крон. Оговаривалось, что для иностранных наемников (а они составляли значительную часть летного состава) могут устанавливаться особые условия оплаты.

Приказ №22 от 6 декабря 1918 г. устанавливал опознавательные знаки для самолетов УГА. В соответствии с ним, на нижнюю поверхность крыльев наносились цветные квадраты — синий под правым крылом и красный под левым. При этом имелось в виду обеспечить надежную идентификацию украинских самолетов собственными сухопутными частями, дабы избежать ошибочных обстрелов. Позже были введены опознавательные знаки нового образца в виде круглых кокард с желтым внутренним и синим внешним кругами. Такие знаки наносились как на нижние, так и на верхние поверхности крыльев, а иногда — и на борта фюзеляжа или боковые поверхности вертикального оперения. Встречался и опознавательный знак другого типа — желтый трезубец, иногда вписанный в синий квадрат. Наконец, часть «Ньюпоров» довольно долго сохраняли старые опознавательные знаки российского образца, а также унаследованные ещё от 1-й боевой авиагруппы эмблемы — череп с костьми. В июле 1919 г. самолеты галичан получили новые опознавательные знаки — желтую и синюю полосы на крыльях и руле поворота, а также черный трезубец на фюзеляже. В апреле 1919 г. были введены и особые знаки различия для летного состава — нашитые на левом рукаве мундира буквы «Лт».

В ходе дальнейшего развития авиации УГА была создана 2-я авиационная сотня, а техническая сотня 19 декабря 1918 г. была передислоцирована из Тернополя в Красне. Обе авиационные, а также техническая сотни входили в авиационную часть, которую называли по-разному — «отряд самолетов», «летничий отдел», «летунский куринь» [2] или даже «1-й летунский полк УГА». Кстати, именно последнее название чаще всего фигурирует в мемуарной литературе 20 — 30-х гг., но в документах времен ЗУНР оно ни разу не встречается. Вполне вероятно, что ни одно из перечисленных названий не было официально утверждено. Даже официальные приказы и распоряжения иногда адресовались просто — «Самолеты — Красне».

Возглавил авиационную часть УГА, сохраняя некоторое время за собой и командование одной из авиасотен, полковник Кануков, а после его гибели в авиакатастрофе в мае 1919 г. — поручик Слезак. Другой авиасотней командовал поручик Хрущ, а Канукова на посту командира первой авиасотни сменил сотник Залозный.

1-я авиасотня была разведывательной (или полевой по принятой в УГА терминологии), 2-я — истребительной (или боевой). По состоянию на 19 февраля 1919 г. 1-я сотня насчитывала 117 человек личного состава (в т.ч. шесть пилотов, 10 наблюдателей и 26 мотористов), а также семь самолетов, из них три в ремонте и четыре исправных — три «Бранденбурга» и один «Ллойд». Во 2-й сотне числилось 72 человека (в т.ч. пять пилотов, один наблюдатель и 18 мотористов), а также четыре исправных «Ньюпора». Техническая сотня насчитывала 205 военнослужащих. Таким образом, во всей авиации УГА числилось почти 400 человек личного состава, но всего восемь исправных самолетов. Следует также отметить, что значительную часть персонала авиации УГА составляли не военнослужащие, а вольнонаемные мастера. Позже были проведены мероприятия по оптимизации численности личного состава. Динамика изменения численности авиации УГА за период с середины декабря 1918 г. до конца марта 1919 г. приведена в таблице.

В начале мая 1919 г. в Тернополе была сформирована 3-я авиасотня в составе пяти самолетов. Она осуществляла воздушную разведку, главным образом, в восточном направлении, следя за наступающими со стороны Киева большевистскими войсками. Наряду с боевыми полетами, главной задачей 3-й авиасотни было осуществление курьерских рейсов в интересах командования УГА и руководства Западно-Украинской Народной Республики, в том числе и за границу — в Вену. Но просуществовала она сравнительно недолго — уже в документах, относящихся к июню 1919 г., 3-я авиасотня не упоминается.

Помимо «летничиго отдела» в состав Украинской Галицкой Армии входила ещё одна военно-воздушная часть — воздухоплавательная сотня, оснащенная привязными аэростатами. Она была создана на базе воздухоплавательного дивизиона армии украинской Директории, эвакуированного из Приднепровья в Галичину и прибывшего в Красне 22 февраля 1919 г. По состоянию на 7 марта 1919 г., воздухоплавательная сотня УГА насчитывала 57 человек личного состава (11 офицеров, шесть унтер-офицеров, 40 рядовых), а также четыре аэростата, три лебедки и столько же газовых аппаратов для наполнения аэростатов. Командовал воздухоплавателями полковник Шабский.

(Разведчик «Ллойд» из состава авиации УГА.)
Процесс подготовки авиации УГА к боевой деятельности проходил со значительными трудностями, вызванными крайне плохим техническим состоянием самолетов. Из трех — четырех доставленных в Красне самолетов с трудов удавалось собрать один, способный оторваться от земли. Иногда лишь смекалка авиаторов позволяла находить выход из, казалось бы, безнадежных положений. Например, когда оказалось, что единственным препятствием для осуществления полетов является отсутствие пневматиков, диски колес обмотали сплетенными из соломы «косами» и так летали. Проблему обеспечения горюче-смазочными материалами П.Франко решил благодаря старым знакомствам — его однокурсник по Львовской политехнике Гонсьоровский заведовал нефтяными складами в Бориславе. Благодаря усилиям украинских авиаторов уже в конце ноября 1918 г. начались полеты для испытаний самолетов после ремонта и тренировок летного состава. Конкретную дату первого полета установить не удалось, но П.Франко называет его участников — пилот десятник Кавута и поручик Слезак, заведовавший в то время ремонтной мастерской в Красном.
Ситуация на фронте требовала немедленного введения в бой украинской авиации, тем более, что польская сторона использовала свои самолеты в боях за Львов уже с первых дней войны. Группа летчиков-поляков бывшей австрийской армии 2 ноября 1918 г. заняла львовский аэродром Левандовка, прогнав оттуда немногочисленный украинский гарнизон, подготовила два самолета и уже 5 ноября начала боевые полеты, штурмуя позиции украинцев на горе Высокий Замок и в районе цитадели (кстати, это были вообще первые боевые вылеты в истории польских ВВС). В тот же день была официально сформирована польская группа авиации во Львове, насчитывавшая примерно 150 — 180 чел (из них 15 летчиков). Несколько дней спустя к боевым действиям против украинских вооруженных отрядов подключились сформированные в районе Кракова регулярные польские эскадры — 5-я и 6-я разведывательные, а также 7-я истребительная. За период с 5 по 22 ноября польские самолеты осуществили 69 боевых вылетов, сбросив на Львов и окрестности 250 авиабомб весом от 4 до 15 кг. Угроза с воздуха была настолько серьезной, что командование УГА вынуждено было дважды — 5 и 12 ноября 1918 г. издавать специальные приказы по организации ПВО в войсках. В соответствии с ними предусматривалось выделять часть пулеметов для противовоздушной обороны.
Стрельба же по вражеских самолетам из винтовок строжайшим образом запрещалась как напрасная трата патронов. Эти мероприятия дали определенный эффект — в боевых сводках стали встречаться сообщения о сбитых зенитным огнем польских самолетах. Согласно польским источникам, в период с 8 по 15 ноября было повреждено три самолета над Львовом, а ещё один — в районе Перемышля во время перелета в Краков. Но пока в бой не вступила украинская авиация, господство в воздухе однозначно принадлежало полякам.

Первые боевые вылеты авиация УГА осуществила в декабре 1918 г. На начальном этапе украинско-польской войны боевые действия носили маневренный характер. В связи с этим основным заданием авиации было осуществление воздушной разведки, данные которой часто были единственным источником информации о передвижениях вражеских войск. Продолжительность разведывательного полета могла достигать 5 — 6 часов. За это время самолет преодолевал 650 — 780 км.
Единственным препятствием в разведывательных полетах в первые месяцы войны был зенитный огонь. Именно вследствие этого пришлось пережить несколько неприятных моментов Петру Франко, который, несмотря на свою руководящую должность, продолжал летать в качестве наблюдателя на разведчике типа «Альбатрос» со своим постоянным пилотом Кавутой. 4 января 1919 г. их самолет был подбит и сел на вынужденную на занятой поляками территории под Владимиром-Волынским. Оба авиатора попали в плен. Франко уже на другой день сумел бежать из поезда, которым пленных везли в лагерь. После длинного путешествия через Прагу, Вену и Будапешт он 21 января вернулся в Красне. Кавуте же повезло меньше. Он пробыл в плену несколько месяцев и сумел сбежать лишь с четвёртой попытки.

(«Цепелин Штаакен» XIV Р. 69/18 на немецком аэродроме перед отправкой на Украину)
Описания некоторых разведывательных миссий авиации УГА сохранились в архивах и воспоминаниях участников событий. Скажем, бывший военнослужащий «летунского отдела» Рудольф Земик упоминает довольно драматичный полет, имевший место в последних числах апреля 1919 г. Его осуществляли два самолета — разведчик, пилотируемый четарем Шепаровичем и поручиком Клищем, и истребитель «Ньюпор» с пилотом поручиком Рудольфером. Перед ними была поставлена задача разведки железнодорожной линии Львов-Перемышль и бомбардировки железнодорожных станций (разведчик нес 100 кг бомб). Задача была выполнена лишь частично — украинские самолеты были атакованы восемью польскими истребителями. Лишь удача и исключительное мужество поручика Рудольфера, вступившего в бой с превосходящими силами противника, позволили авиаторам УГА выйти из боя без потерь. В другом полете, осуществленном 6 апреля 1919 г., Рудольфер выполнял функции пилота разведывательного самолета «Бранденбург». Вместе с ним летел наблюдатель Костив, а сопровождал их пилот Супий на истребителе «Ньюпор» XX. Украинские авиаторы осуществили разведку района Львов-Городок. В сохранившемся в архиве отчете о полете детально проанализировано движение на железнодорожных и шоссейных магистралях, а также отмечено сосредоточение на станции Подзамче до 300 вагонов.

Обобщая эти и другие сообщения, можно сделать некоторые выводы об особенностях разведывательной деятельности авиации УГА. Во-первых, такого рода полеты осуществлялись, как правило, парой самолетов — разведчиком и прикрывавшим его истребителем. Это, с одной стороны, обеспечивало защиту от атак вражеских самолетов, а с другой — повышало достоверность собранной в результате наблюдения информации. Во-вторых, довольно часто разведывательные миссии совмещались с нанесением бомбовых ударов по обнаруженным вражеским объектам, для чего разведчики, отправляясь в полет, брали на борт несколько авиабомб.

Встречи в воздухе украинских самолетов с польскими были, в общем-то, редкими и, как правило, заканчивались без потерь. Первое документально подтвержденное сообщение о воздушном бое с участием авиации УГА относится к 24 декабря 1918 г. В этот день польский разведывательный самолет, осуществляя полет в направлении на Тернополь, неожиданно появился прямо над аэродромом в Красном. Поднятые в воздух украинские истребители вынудили его повернуть назад, прекратив выполнение задания. В апреле 1919 г. в сводках командования УГА появляются сообщения о воздушных боях над Ставучанами и Львовом. Первые же потери в воздушном бою авиация УГА понесла 29 апреля 1919 г., когда известный ещё со времен Мировой войны ас, а в период украинско-польской войны — командир 7-й истребительной эскадры Войска Польского Стефан Стец на своем «Фоккере» атаковал над Львовом три украинских самолета — два «Бранденбурга» и один «Ньюпор». В воздушном бою пилот украинского истребителя связал боем польского авиатора, предоставив тем самым возможность «Бранденбургам» вернуться на аэродром невредимыми, однако сам был сбит Стецем. По польским данным, этот инцидент был первым воздушным боем польских ВВС и вообще единственным боем в воздухе за время украинско-польской войны.

(Польский ас С.Стец в кабине своего истребителя)
Следует отметить, что сообщения о воздушных боях и победах истребителей УГА довольно туманны и противоречивы и требуют дальнейшего изучения. П.Франко называет лучшим асом авиации УГА поручика Савчака. Историки И.Лемкивский, Л.Шанковский и авторы коллективного исследования «История украинского войска» отдают этот титул сотнику Евскому (эстонцу по происхождению), расходясь, однако, в определении количества сбитых им самолетов — девять по Лемкивскому и Шанковскому и шесть — по «Истории украинского войска». В монографии Л.Шанковского, посвященной истории Украинской Галицкой Армии указывается, что авиаторы УГА сбили в воздушных боях 18 вражеских самолетов. Девять из них на счету Евского, три — поручика Шеремецинского (покончившего жизнь самоубийством 21 апреля 1919 г. вследствие нервного срыва, вызванного поражениями УГА). По два самолета сбили сотник Ф.Алелюхин и четар М.Сериков, по одному — полковник Б. Губер и поручик Рудольфер.

Польские источники, как не трудно предположить, дают иные, заметно меньшие, цифры потерь. Отмечается, что авиация «возрождавшейся» Речи Посполитой за время боев в Галичине потеряла 17 самолетов, однако это число включает как сбитые в воздушных боях машины, так и самолеты, уничтоженные зенитным огнем, а также потерянные по техническим причинам или «благодаря» ошибкам пилотов. Причем уровень потерь по техническим причинам в польской авиации был довольно высоким. Например, 8-я разведывательная эскадра, прибыв на фронт 7 апреля 1919 г. с четырьмя самолетами типов «Альбатрос» и «Румплер», до конца месяца потеряла все свои машины именно из-за разного рода неисправностей. Поэтому цифру в 18 сбитых украинскими истребителями польских самолетов однозначно следует считать завышенной. Собственные потери авиации УГА в воздушных боях Л.Шанковский оценивает всего в один самолет, но это число, возможно, занижено, если принять во внимание численный перевес и лучшее вооружение польской авиации, особенно на заключительном этапе войны (апрель — июль 1919 г.).

Возможности авиации УГА по поддержке сухопутных войск существенно ограничивались отсутствием необходимых боеприпасов. По состоянию на начало 1919 г., на складе в Красном находилось лишь немногим более 100 осколочно-фугасных (в основном русских 5-фунтовых) и около 70 зажигательных бомб. Эти запасы очень скоро исчерпались. Пришлось наладить производство авиабомб кустарным способом. В частности, в артиллерийских мастерских в Коломые переделывали на 100-фунтовые (45-кг) авиабомбы минометные боеприпасы. Благодаря этому, авиация УГА осуществила несколько десятков бомбардировочных рейдов — 15 на Львов (где основными целями были электростанция и вокзал), около 10 на Перемышль (прежде всего, на вокзал и аэродром), а также на железнодорожные станции на линии Перемышль — Львов. Среди этих бомбовых ударов следует выделить уникальную для того времени операцию по уничтожению моста через р. Сан около Перемышля, которую выполнил Антон Хрущ. Нужно также отметить повреждение городской электростанции во время второго налета на Львов, вследствие чего она на продолжительное время была выведена из строя. Однако надежность изготовленных полукустарным способом авиабомб оставляла желать лучшего, часто случались отказы взрывателей. Поэтому иногда в приказах, определявших боевые задачи украинских авиаторов, встречалась строчка такого содержания: «Принять все меры, дабы сброшенные бомбы взорвались».

Несмотря на отсутствие в составе авиации УГА специализированных самолетов-штурмовиков, украинские летчики совершили ряд успешных штурмовых налетов на малопригодных для этого истребителях и разведчиках. При этом с высоты 50 — 100 м обстреливались вражеские обозы и участки фронта, где было отмечено сосредоточение вражеских войск. В частности, 24 декабря 1918 г. один украинский самолет пулеметным огнем с бреющего полета рассеял роту поляков в районе Довгобинева на Холмщине. Однако эффективность штурмовых операций по непосредственной поддержке сухопутных войск существенно ограничивалась ввиду отсутствия надежной системы связи между армейскими частями и авиационными подразделениями. Заявки на авиационную поддержку от фронтовых частей проходили через штаб бригады и корпуса и иногда попадали в «летунский отдел» лишь спустя сутки.

Имеющаяся в составе Украинской Галицкой Армии воздухоплавательная сотня использовалась децентрализовано. Одно её подразделение было придано 2-му корпусу УГА, блокировавшему Львов, и дислоцировано в Бибрке, другое — перемещено в Стрый и подчинено 3-му корпусу, действовавшему на южном направлении. Аэростаты использовались для наблюдения за врагом и корректировки артиллерийского огня, поднимаясь на высоту до 500 м. Однако неподвижные аэростаты сразу же стали легкой мишенью для польских истребителей, тем более, что собственных самолетов или зенитных средств для прикрытия воздухоплавательных станций выделено не было. Многочисленные боевые повреждения вынудили во второй половине апреля 1919 г. вывести воздухоплавательную сотню с фронта. Но вскоре воздухоплавателям удалось привести оборудование в порядок и вернуться к боевой работе, снова столкнувшись с ожесточенным противодействием поляков — один из украинских аэростатов был сбит вражеским истребителем 10 мая. В середине июня 1919 г. воздухоплавательная сотня УГА дислоцировалась в Озерянах около Тернополя. В связи с изменением характера боевых действий и переходом к маневренной войне аэростаты уже не находили применения. В дальнейшем, при отступлении галичан, всё имущество воздухоплавательной сотни было брошено, а она сама расформирована.

Сотрудничество Западно-Украинской Народной Республики с Большой Украиной в авиационной отрасли, начатое ещё при Скоропадском, нашло продолжение и во времена Директории, пришедшей на смену гетману. На рубеже 1918 — 1919 гг. Петр Франко дважды летал в Проскуров (ныне г. Хмельницкий) на переговоры с представителями Директории. Вследствие этого авиация УГА получила два самолета «Ллойд» и вагон авиабомб. Некоторое пополнение галичане получили после эвакуации в конце января 1919 г. войск Директории из Киева. В Галичину, в частности, попали остатки Киевского авиационного дивизиона с тремя самолетами и некоторым оборудованием. Главным же источником пополнения для авиации УГА стал бывший авиапарк германских оккупационных войск в Проскурове, где в начале 1919 г. было сосредоточено около 100 самолетов, хранящихся под открытым небом и постепенно приходящих в негодность. Власти Директории не смогли надлежащим образом распорядится этим имуществом. Возникла угроза захвата его большевиками. Поэтому авиационное ведомство ЗУНР срочно направило в Проскуров специальную команду в составе двух офицеров и полутора десятка рядовых. По свидетельству Р.Земика, они сумели «перетащить» в Галичину около 60 самолетов — частью исправных, а частью — пригодных для разборки на запчасти.

Подобного рода операции были связаны с определенным риском и не всегда завершались успешно. Например, 3 марта 1919 г. при попытке перелета из Проскурова в Галичину разведчика LVG погиб пилот Кавута и два летевших вместе с ним механика — на их самолете вышел из строя двигатель. Расследование установило, что причиной катастрофы стал сахар, подсыпанный в бензин «московским агентом». Вообще же следует отметить, что авиация УГА несла значительные потери вследствие разного рода диверсий и несчастных случаев. Например, причиной гибели Джамбулата Канукова 15 мая 1919 г. стала неисправность двигателя его самолета, подстроенная другим летчиком — австрийцем Кубишем, которого подозревали в симпатиях к коммунистам. Виновник происшествия пытался бежать на своем самолете, но сотник Евский догнал его и сбил. Наиболее же трагический случай имел место 5 февраля. В этот день полковник Губер проводил занятие с воздушными наблюдателями по ознакомлению с конструкцией авиабомб немецкого образца, предоставленных Директорией. Накануне Губер самостоятельно разобрал такую бомбу, но при её сборке, очевидно, допустил ошибку. В ходе занятия боеприпас взорвался. Погибли восемь офицеров — сам преподаватель, а также курсанты поручики В.Томенко, О.Гумецкий, Й.Лупул, А.Бассан, хорунжие Х.Кануков, М.Нестор и О.Швец.
Лишь один из присутствующих — поручик Фостаковский — сумел оправиться от полученных ран. Пик активности авиаторов УГА приходился, как этого и следовало ожидать, на периоды наиболее ожесточенных боев на украинско-польском фронте. Как правило, боевая деятельность авиаторов в такие периоды довольно строго регламентировалась приказами «Начальной команды» — Генерального штаба Украинской Галицкой Армии. По этим документам можно проследить, как постепенно расширялся круг задач «летничего отдела». 26 декабря 1918 г. в Красне поступил приказ №5, определявший задачи авиаторов на 27 декабря — первый день украинского штурма Львова. В соответствии с ним, район действий авиации УГА ограничивался воздушным пространством над самим Львовом и его ближайшими окрестностями. Требовалось, в частности, с 9 часов утра непрерывно держать самолеты в воздухе над городом, дабы не допустить сюда вражескую авиацию, а также нанести бомбовые удары по главному вокзалу, цитадели и позициям польской артиллерии на горе Высокий Замок.
Приказ №7 от 7 января 1919 г. существенно расширял район действий украинской авиации. В соответствии с ним, до 11 января авиаторы должны были осуществлять воздушную разведку районов Сокаля, Равы-Руской, Лещева, а также транспортных коммуникаций в направлениях Перемышль — Городок — Львов, Львов — Янов, Львов — Рава-Руская. Приказ №11 от 4 февраля существенно расширял перечень целей для бомбовых ударов. К ним были отнесены авиационные ангары и артиллерийское депо во Львове, а также железнодорожные станции в Городке и Перемышле и уже роминавшийся мост через р. Сан.

(Истребитель «Ньюпор» XXVII авиации УГА)
Очередной всплеск активности украинской авиации приходится на период Вовчуховской операции — широкомасштабного наступления УГА, которое началось в середине февраля 1919 г. и имело целью перерезать сообщения Львова с внешним миром, и в конечном итоге — освободить столицу Галичины.
Задачи «летничего отдела» в предстоящем наступлении определял приказ №945 от 14 февраля 1919 г. Авиаторы должны были вести разведку района Сокаль — Белз — Угнив — Рава-Руская, а также бомбить главный вокзал во Львове и железнодорожную линию Перемышль — Львов. Уже в день получения приказа на выполнение этих заданий вылетели два экипажа — Рудольфер-Хрущ и Кунке-Франко. На следующий день разведку по маршруту Красне — Городок — Перемышль — Хырив — Красне осуществил экипаж Савчак-Хрущ, добывший ценную информацию о дислокации вражеских войск. В течение нескольких последующих дней Украинская Галицкая Армия успешно развивала наступление, сумев 18 февраля перерезать железнодорожную линию Перемышль — Львов и полностью блокировать группировку польских войск во Львове.
Но тут в ход боевых действий вмешалась Антанта, которая в украинско-польском конфликте полностью поддерживала Польшу. Её лидеры предъявили руководству Западно-Украинской Народной Республики ультиматум, требуя немедленного перемирия с полькой стороной. Надеясь на мирное разрешение конфликта, правительство ЗУНР пошло на это, и 28 февраля 1919 г. было подписано перемирие. Свидетельством значительной роли авиации в боевых действиях этого периода может служить тот факт, что в соглашении о перемирии ей был посвящен отдельный пункт — после вступления соглашения в силу самолетам запрещалось приближаться к линии фронта ближе, чем на 10 км.

Кратковременное перемирие сыграло роковую роль для дальнейшей судьбы Западно-Украинской Народной Республики, которой неоткуда было ждать помощи, в то время как Польша опиралась на политическую и военную поддержку Антанты, видевшей в этой стране едва ли не фундамент антибольшевистского барьера, отделявшего «цивилизованную» Европу от «варварской» России. Завершив перегруппировку, поляки уже 13 марта 1919 г. коварно нарушили перемирие, перейдя в решительное наступление. В дальнейшем Украинская Галицкая Армия вела, в основном, оборонительные бои.

Нужды фронта вынудили провести в апреле-мае 1919 г. реорганизацию и передислокацию авиационных частей УГА. В частности, 1-я авиасотня из разведывательной стала смешанной и 9 апреля была переведена в Стрый, имея в своем составе три истребителя и три разведчика. Её главной задачей стала поддержка 3-го корпуса УГА, оказавшегося в довольно тяжелом положении. Ввиду особой важности задания, 1-я сотня получала довольно значительные пополнения. Уже в начале мая количество самолетов в ней было доведено до 12 машин (два «Ньюпора», один «Фоккер», два «Бранденбурга», четыре LVG и три DFW). Сотня имела в своем распоряжении поезд-мастерскую (кстати, переданную властями Директории), достаточное количество авиатранспорта и другого наземного оборудования, а также много боеприпасов. Но под давлением превосходящих сил поляков 3-й корпус украинцев был вынужден отступать, а вместе с ним отходила и 1-я авиасотня. 18 мая она была переведена в Станислав (ныне г. Ивано-Франковск). Здесь авиаторы получили приказ выделить часть сил для поддержки операций украинских войск на Закарпатье. 25 мая туда вылетели три самолета, которые, однако, при невыясненных обстоятельствах сели на территории Чехословакии, где были интернированы. Остатки 1-й авиасотни, сохранившей к концу мая лишь два самолета, были отведены в Германовку.

2-я авиасотня вместе с авиапарком, созданным на базе технической сотни, оставалась в Красном. Как и 1-я, она стала смешанной, включая и истребители, и разведчики. Со второй половины апреля 1919 г. 2-я авиасотня действовала из Черткова. 21 мая она передислоцировалась в Озирную, оставив один самолет для связи при штабе 1-го корпуса УГА, а затем — в Березовцы под Тернополем. Здесь в её состав влилась уже упоминавшаяся 3-я авиасотня, а, кроме того, два самолета поступило из ремонта.

Представление о боевой активности авиации УГА периода апреля-мая 1919 г. можно составить на основе сохранившегося в архиве отчета о полетах 2-й авиасотни за время с 21 апреля по 31 мая. За это время сотня осуществила 23 боевых вылета. Типичными задачами при этом были:

- осуществление стратегической разведки на Львов и Белз и тактической — над линией фронта;
- прикрытие передней линии собственных войск от вражеских самолетов;
- полеты для связи в Стрый и Станислав.

В четырех полетах (примерно 15% от общего количества) задания не были выполнены ввиду поломок самолетов. Сотня эксплуатировала пять самолетов — три истребителя «Ньюпор» (серийные номера 2844, 5039 и 3374; они осуществили 16 полетов — соответственно 10, пять и один), и два разведчика LVG C-V (серийные номера 9806/17 и 15960/17; выполнили семь полетов — соответственно три и четыре). Нехватка разведчиков вынуждала привлекать самолеты-истребители для решения несвойственных им задач, что, безусловно, снижало эффективность воздушной разведки. В частности, практически не использовалась аэрофотосъемка, разведка велась лишь визуально. Самолеты 2-й сотни в этот период почти не привлекались для бомбовых или штурмовых налетов — такого рода операции были лишь несущественным дополнением к воздушной разведке. Летали в составе сотни шесть пилотов — Залозный, Масикевич (украинцы), Сериков, Алелюхин (русские), Найгаузер и Кубиш (австрийцы). Львиная доля полетов — 10 — была осуществлена командиром сотни Залозным. На счету Серикова было пять боевых вылетов, Найгаузера — четыре, Масикевича — два, Кубиша и Алелюхина — лишь по одному полету (и это более чем за месяц боев!). При полетах на двухместных LVG в состав экипажа включался воздушный наблюдатель. Во 2-й сотне их служило пять — Мисенко, Кузьмович, Огар, Земик и Шестаков. Двое последних выполнили по два полета, остальные — по одному. В свете проанализированных архивных данных малоправдоподобными кажутся сообщения П.Франко о произведенных им лично 40 — 50 боевых вылетах или Р.Земика об осуществлении каждым самолетом пяти-шести вылетов в день.

Сопоставляя данные об интенсивности боевого использования авиации УГА с информацией о действиях польских авиаторов, приходим к неутешительным выводам. Прежде всего, поляки сосредоточили в Галичине многократно превосходящие силы авиации. Двум украинским авиасотням с апреля 1919 г. противостояли пять польских эскадр, объединенных в два дивизиона. В Перемышле базировался 2-й авиадивизион в составе трех эскадр — 5-й и 9-й разведывательных, а также 1-й Велькопольской истребительной. Непосредственно во Львове находились 6-я разведывательная и 7-я истребительная эскадры. Особо следует отметить, что с апреля 1919 г. 7-я эскадра имени Тадеуша Костюшко была укомплектована опытными американскими летчиками-волонтерами — ветеранами Первой Мировой войны (трое из которых погибли в боях над Галичиной). С мая к этим частям добавился размещенный во Владимире-Волынском 4-й авиадивизион в составе 2-й и 3-й эскадр. Кроме того, в Галичине действовали и французские эскадрильи, прибывшие с армией Галлера — 39-я в Люблине и 59-я во Львове. За период с 1 апреля до конца украинско-польской войны (середина июля) самолеты этих частей осуществили свыше 300 боевых вылетов, проведя в воздухе около 600 часов. Интересно, что за первый период войны (ноябрь 1918 — март 1919 гг.), когда в Галичине действовали лишь 5-я, 6-я и 7-я эскадры, активность польской авиации была ещё выше. За то время было осуществлено 475 боевых вылетов с налетом 660 часов. Таким образом, авиаторам УГА на протяжении всей украинско-польской войны приходилось действовать в условиях высокой активности и численного превосходства польской авиации.

(Враги: негр-механик 7-й польской эскадры, Львов, 1920 год)
Следует отметить, что боевую активность авиации УГА, наряду с другими факторами, существенно ограничивала нехватка горючесмазочных материалов, особенно обострившаяся после того, как основные районы нефтедобычи и нефтепереработки Галичины — Дрогобыч и Борислав — были захвачены поляками. Наличные же запасы ГСМ, в соответствии с установившимся порядком, распределялись автомобильной референтурой, в первую очередь снабжавшей собственные части. Чтобы хоть как-то снизить остроту этой проблемы, в авиационных частях смешивали бензин с сырой нефтью. Но это, естественно, вело к недобору мощности двигателей и ускоренному их износу.

По состоянию на начало июня 1919 г., обе авиасотни «летничего отдела» были сосредоточены на аэродроме в Германовке. 6 июня здесь их застало начало последнего и крупнейшего украинского наступления в Галичине — Чертковского прорыва. Уже несколько дней спустя, двигаясь вслед за наступавшими войсками, авиация УГА переносит свою операционную базу на запад — в Теребовлю. В это время авиационные сотни вновь были разделены по назначению — в 1-й сосредоточили самолеты-разведчики, а во 2-й — истребители. Благодаря ремонту техники, сотни несколько пополнили свой состав, насчитывая девять исправных самолетов — пять разведчиков и четыре истребителя. В это напряженное время авиация УГА действовала со сравнительно большой интенсивностью, осуществляя ежедневно два — три боевых вылета.

В ходе успешного наступления УГА освободила значительные территории Галичины, подойдя вплотную ко Львову. Но через двадцать дней непрерывных боев украинское наступление захлебнулось. Главной причиной неудачи было не сопротивление поляков, а нехватка оружия и боеприпасов в бригадах Украинской Галицкой Армии. Предал интересы галичан и их единственный союзник — С.Петлюра, не желавший поддерживать их «самовольное» наступление. Поляки же получали огромные подкрепления, в том числе сформированную во Франции из бывших военнопленных, превосходно вымуштрованную и вооруженную армию генерала Галлера (Антанта предоставила это соединение для борьбы с большевиками, но поляки, заявив союзникам, что «украинцы и большевики — это одно и то же», использовали «галлерчиков» против ЗУНР).

28 июня польские части перешли в контрнаступление. Украинские войска, в том числе и авиаторы, снова были вынуждены отступать. Последней базой на галицкой земле для «летничего отдела» стал Гусятин, расположенный на правом берегу реки Збруч. Самолеты здесь находились с конца июня до средины июля, большинство же авиационного имущества ещё 16 июня отправили в Каменец-Подольский. Последним боевым заданием авиаторов УГА в украинско-польской войне стало прикрытие с воздуха переплавы украинских войск через Збруч.

После поражения в украинско-польской войне и оставления территории Галичины среди руководства Западно-Украинской Народной Республики и командования Украинской Галицкой Армии развернулась дискуссия о дальнейших действиях. В частности, высказывались предложения отойти на юг (в район Одессы) или в Карпаты, создать там опорную базу, перегруппировать силы и продолжить борьбу против поляков.
Однако в конечном итоге был принят план С.Петлюры, предусматривавший совместные действия против большевиков. Необходимо отметить, что УГА, несмотря на поражения, сохранила высокий боевой дух и дисциплину. Она насчитывала около 40 тыс. закаленных бойцов, почти не затронутых дезертирством и разложением, столь характерным для войск Директории (Действующая армия Директории имела в то время лишь 20 тыс. бойцов). По армии был брошен клич: «Через Киев — на Львов!». 28 июля 1919 г. часть объединенных украинских войск — группа генерала Вольфа — начала наступление по направлению на Проскуров — Коростень. 6 августа двинулись на Винницу — Киев основные силы — группа генерала Кравса. Началась крупная наступательная операция, известная как «поход украинских армий на Киев — Одессу».

(Сотник И. Фостаковский)
После перехода через р. Збруч авиация УГА формально вошла в состав военно-воздушного флота Директории Украинской Народной Республики, сохраняя, однако, автономию и подчиняясь в оперативном отношении, как и ранее, командованию УГА. Боевая деятельность авиации УГА приостановилась на несколько недель. За это время авиационные сотни подверглись реорганизации с целью приспособить их к условиям маневренной войны, сделать их более легкими и подвижными. Первые боевые вылеты в войне с большевиками авиация УГА произвела 7 августа 1919 г. из Шатавы на левом берегу Збруча. Отсюда самолеты летали на разведку районов Староконстантинова и Винницы.
По мере продвижения украинских войск перемещались и авиасотни. В начале августа они были переведены в Новую Ушицу, примерно за 50 км на северо-восток от Каменца-Подольского. К разведывательным полетам прибавились и бомбовые рейды на Житомир и железнодорожный узел Бердичева. 18 августа украинские войска заняли Винницу, и вслед за ними сюда прибыли авиачасти УГА. В этот период авиаторы особо отличились при взятии Коростеня, заблокировав бомбовыми ударами железнодорожную станцию с находящимися там большевистскими бронепоездами. Здесь же авиация УГА получила пополнение в виде самолета, захваченного у красных. Забегая вперед, отметим, что это не был единственный трофейный аэроплан — 8 сентября ещё два самолета были захвачены пехотой УГА в районе Вапнярки.

По состоянию на 16 августа 1919 г., 1-я авиасотня насчитывала 80 человек личного состава и семь самолетов, 2-я — соответственно 74 и три. В то же время, четыре авиаотряда Действующей армии Директории (1-й Запорожский, 3-й, 4-й и 5-й) имели в сумме 12 самолетов и 232 чел личного состава. Но боевая активность этих двух составляющих украинской военной авиации была несопоставимой. Пилоты Директории осуществляли, главным образом, курьерские полеты за рубеж, основную же тяжесть боев несли на себе авиаторы УГА.

В Виннице авиасотни пробыли недолго. Уже через четыре дня их переводят в Казатин. Здесь авиация УГА оставалась до 17 сентября. Состав её поредел — три разведчика оказались настолько изношенными, что их пришлось списать. Ввиду этого, а также того, что обе авиасотни в войне с большевиками всегда действовали совместно, командование УГА сочло своевременным реорганизовать авиацию. Приказом №128 от 28 августа 1919 г. 1-я и 2-я авиационные сотни объединялись. Командиром объединенной авиасотни был назначен поручик Заславский.

31 августа передовые части УГА вступили в Киев. Авиация тоже принимала в этом участие. В соответствии с полученным накануне приказом, авиасотня УГА постоянно держала в воздухе над столицей Украины один самолет, наблюдавший за ситуацией в городе. Однако готовившаяся передислокация авиаторов в Киев не состоялась — украинские войска были вытеснены из города белогвардейским корпусом генерала Бредова. Авиасотня снова расположилась в Виннице, где оставалась до середины декабря.

(бомбардировщик из состава авиации УГА)
После провала похода на Киев украинские войска получили короткую передышку — большевистская угроза была нейтрализована деникинцами, разворачивавшими наступление на Москву. На протяжении сентября 1919 г. между красными и украинскими войсками происходили лишь эпизодические стычки местного значения. В данный период авиация УГА активно привлекалась для осуществления пропагандистских акций. В частности, по просьбе министерства прессы и пропаганды Украинской Народной Республики авиаторы систематически разбрасывали листовки за линией фронта, а в ходе празднования «Недели украинского казака» в Виннице был даже проведен небольшой воздушный парад.

24 сентября 1919 г. правительство Директории объявило войну Деникину, армия которого контролировала в то время большую часть территории Украины. Стремясь как можно быстрее ликвидировать неожиданно появившуюся угрозу, Деникин бросил против украинских войск, сосредоточенных на Подолье, два пехотных корпуса и три кавалерийские дивизии (до 60 тыс. бойцов). Объединенные украинские силы, противостоящие деникинцам, насчитывали всего около 20 тыс. человек, по-боевому настроенных, но плохо вооруженных и изнуренных свирепствовавшими эпидемиями. Несмотря на неравенство сил, борьба велась с переменным успехом. Некоторые города по несколько раз переходили из рук в руки. Участие авиации УГА в войне с Деникиным было незначительным. Почти весь октябрь стояла нелетная погода, и самолеты лишь изредка вылетали на разведку. Однако даже эти немногочисленные боевые полеты, а также нехватка запчастей, топлива, а особенно — болезни, косившие людей, подорвали силы авиасотни. В начале ноября 1919 г. она была официально выведена из состава боеготовых сил и отправлена на отдых.

(Вистун М. Шарик)
Командование Украинской Галицкой Армии прекрасно понимало бесперспективность борьбы на два фронта. Силы галицкой армии катастрофически таяли — в начале ноября она насчитывала лишь 5 тыс. бойцов. Армия осталась без политического руководства — и президент-диктатор ЗУНР Е.Петрушевич, и председатель Директории С.Петлюра в середине ноября 1919 г. выехали за границу. В такой ситуации, стремясь спасти остатки армии, командование УГА вступило в сепаратные переговоры с Деникиным.
Итогом переговоров стал договор между Добровольческой армией и УГА, подписанный в Виннице 19 ноября. В соответствии с этим документом, УГА переходила в полном составе в подчинение Главнокомандующего вооруженными силами Юга России, сохраняя при этом свою организацию, командный состав и все имущество. Однако попытки руководства Добрармии использовать галицкие части в борьбе с большевиками продемонстрировали полную небоеспособность некогда мощной УГА.
Остатки её отводились для отдыха и переформирования. 14 декабря 1919 г. погрузилась в вагоны и авиасотня. Через неделю авиаторы прибыли в Одессу и расположились на заводском аэродроме фирмы «Анатра». Авиасотня поступила в подчинение к полковнику Гартману — командиру 3-го авиационного дивизиона армии Юга России. Командование Добрармии обещало предоставить галичанам английские самолеты и эвакуированное из Таганрога техническое имущество, однако обещаний своих не выполнило, наоборот — забрало у них лучший самолет. Но, благодаря личным контактам командования сотни со служившими у Деникина офицерами-украинцами, удалось получить новое обмундирование, переодев сотню «на английский манер». Жители Одессы так и называли галичан — «англичанами».

На протяжении полутора месяцев пребывания в Одессе авиасотня влачила довольно жалкое существование, не выполнив ни одного полета. Личный состав за это время сильно поредел из-за свирепствовавшей в городе эпидемии тифа. Наиболее заметным проявлением активности авиаторов стала просветительская работа, которую они развернули среди украинских рабочих Одессы, быстро завоевав их симпатию. Впоследствии это сослужило хорошую службу. В начале февраля 1920 г. авиасотня должна была в составе 3-го авиадивизиона эвакуироваться морским путем в Севастополь. Однако дружественно настроенные рабочие «никак не могли найти паровоз» для доставки эшелона с имуществом авиасотни в порт, и галичане остались в Одессе.

Последней страницей в драматичной истории Украинской Галицкой Армии стала служба на стороне большевиков. Нужно отметить, что взаимоотношения галичан и большевиков имели свою историю. Ещё во время Чертковского прорыва части УГА столкнулись с подразделениями Красной Армии в районе г. Броды. Командиры 1-го корпуса УГА и 12-й советской армии вели переговоры о совместных действиях против поляков, но эта инициатива не получила одобрения вышестоящего руководства обеих сторон. Впоследствии ещё несколько раз поднимался вопрос о переходе УГА на сторону большевиков, но реализована эта идея была лишь в феврале 1920 г.

На протяжении января 1920 г. Красная Армия вела успешные операции против белогвардейских войск на территории Украины. Командование УГА в этой ситуации принимает решение о переходе в Румынию, издав 3 февраля соответствующий приказ. Однако следствием такого решения неминуемо должно было стать разоружение и интернирование армии. Союз же с большевиками предоставлял реальную возможность возобновления борьбы против поляков за Галичину. Поэтому, когда созданный в УГА революционный комитет отстранил от власти прежнее командование, он получил почти безоговорочную поддержку как рядовых, так и офицеров. 7 февраля было объявлено о разрыве договора с белогвардейцами и вступлении в союз с большевиками. УГА стала именоваться «Червонная Украинская Галицкая Армия» (сокращенно ЧУГА). В течение февраля-марта 1920 г. ЧУГА была реорганизована — её корпуса стали бригадами и были включены в состав советских дивизий (1-я бригада ЧУГА вошла в 44-ю стрелковую дивизию, 2-я — в 45-ю, 3-я — в 58-ю). Со второй половины марта галицкие части снова вступают в ожесточенные бои с поляками, на этот раз — в советско-польской войне. К концу апреля 1920 г. последние части ЧУГА были разгромлены, а их остатки оказались в польском плену.

Авиационная сотня оставалась в отрыве от основных сил УГА — в Одессе, когда 5 февраля 1920 г. в городе вспыхнуло большевистское восстание, а затем подошли и регулярные красноармейские части. Авиаторы в это время располагались в вагонах на товарной станции и по собственной инициативе наладили её охрану, пытаясь не допустить грабежа сосредоточенного там имущества. Поначалу большевики оставили сотню под командованием поручика Хруща на станции, поручив ей продолжать нести охранную службу. Но несколько дней спустя они предприняли попытку разоружить и расформировать авиасотню. И в этот раз на помощь галичанам пришли рабочие. Представители украинских рабочих обществ Одессы сумели убедить командование 14-й советской армии сохранить галицкую часть со всем командным составом, ограничившись назначением комиссара — бывшего московского рабочего И.Гулого. Моментом, углубляющим взаимное доверие, стало и участие галичан 13 февраля 1920 г. в торжественных похоронах коммунистов, расстрелянных деникинской контрразведкой.

(Сбитый польский самолет)
Красная Армия практически на всем протяжении гражданской войны испытывала нехватку авиационных кадров. Поэтому вопиющей бесхозяйственностью казалось использование небольшой, но закаленной в боях галицкой авиасотни в качестве караульного подразделения. В конце марта 1920 г. авиасотню переводят в Киев на аэродром Пост-Волынский. Здесь она получила самолеты и необходимое наземное оборудование. Около месяца заняли приведение в порядок техники и восстановление летных навыков. 21 апреля 1920 г. авиасотня, переименованная в 1-й Галицкий авиаотряд, отправилась на фронт. Она имела в своем составе пять самолетов типов «Бранденбург» и DFW, а также 14 человек летного состава — семь пилотов и семь наблюдателей. Нужно отметить, что галичане существенно усилили авиационные части Юго-Западного фронта, которые до этого включали лишь четыре слабо укомплектованных разведывательных авиаотряда — 9-й, 21-й, 22-й и 23-й (при этом 21-й авиаотряд имел лишь один исправный самолет, а в 23-м на шесть самолетов приходилось только два пилота).

Прибыв в Бердичев, 1-й Галицкий авиаотряд поступил в подчинение к командиру 1-й бригады ЧУГА, действовавшей в составе 44-й стрелковой дивизии. Вместе с большевистским 9-м авиаотрядом он составил воздушные силы 12-й советской армии. В течении последующих дней пилоты Галицкого отряда А.Хрущ, И Огар и Масикевич выполнили несколько разведывательных полетов. Но уже 23 апреля оба авиаотряда были вынуждены отойти в Казатин. Здесь 27 апреля они оказались зажатыми между двух огней — регулярной польской армией и украинскими повстанцами генерала Омеляновича-Павленка. Два уцелевших самолета галичан (вместе с единственным «Ньюпором» 9-го отряда) удалось перегнать в Киев. Большинство же личного состава галицкого авиаотряда разделило участь других частей ЧУГА, оказавшись в польских лагерях военнопленных. Так печально завершилась история авиации Украинской Галицкой Армии...

(с.)канд. ист. наук Андрей Харук

8 Марта близко-близко...

$
0
0



Вот что, блин, ей подарить в пределах 400-500 гривень, га?


Троллинг от Гоголя

$
0
0
Один украинский приятель Гоголя (Л. П. Стороженко) вспоминал, что однажды в молодости Николай Васильевич пригласил его совершить прогулку в лес. Обходить дворы было долго, и Гоголь предложил пройти напрямки, через владения какого-то крестьянина. Друзья перелезли через плетень, и далее произошла такая история.

«Внезапное наше появление произвело тревогу, - пишет приятель Гоголя. – Собаки лаяли, злобно кидаясь на нас, куры с криком и кудахтаньем разбежались, и мы не успели сделать двадцати шагов, как увидели высокую, дебелую молодицу с грудным ребенком на руках, который жевал пирог с вишнями и выпачкал себе лицо до ушей.
— Эй вы, школяры! — закричала она,— что тут забыли? Убирайтесь, пока не досталось вам по шеям!
— Вот злючка! — сказал Гоголь и смело продолжал идти, я не отставал от него.
— Что ж, не слышите? — продолжала молодица, озлобляясь,— оглохнули? Вон, говорю, курохваты, а не то позову мужа, так он вам ноги перебивает, чтоб в другой раз через чужие плетни не лазили.
— Постой,— пробормотал Гоголь,— я тебя еще не так рассержу!
— Что вам нужно?.. Зачем пришли? — грозно спросила молодица, остановясь в нескольких от нас шагах.
— Нам сказали,— отвечал спокойно Гоголь,— что здесь живет молодица, у которой дитина похожа на поросенка. — И точно! — вскричал Гоголь, указывая на ребенка,— какое сходство! Настоящий поросенок!
— Как! Моя дытынапохожа на поросенка! — заревела молодица, бледная от злости.— Остапе, скорей, Остапе!..— и кинулась навстречу мужу, который, спеша, подходил к нам с заступом в руках.
— Бей их заступом! — вопила молодица, указывая на нас.— Знаешь ли, что они говорят?..
— Чего ты так раскудахталась? — спросил мужик, остановясь,— я думал, что с тебя кожу сдирают.
— Послушай, Остапе, что эти богомерзкие школяры, ироды, выгадывают, — задыхаясь от злобы, говорила молодица,— рассказывают, что наша дытынапохожа на поросенка.
— Что ж, может быть, и правда,— отвечал мужик хладнокровно. — Это тебе за то, что ты меня кабаном называешь...»

Провал "десантно-пешей"операции 1 мвдбр и 204 вдбр

$
0
0
Весной 1942 года командование Северо-Западного фронта (СЗФ) провело крупную десантную операцию в Демянском районе Новгородской области в тылу окруженной 16-й армии вермахта. Целью ее было нарушить тыловую инфраструктуру окруженной группировки немцев и перерезать коммуникации, по которым происходило снабжение немецких частей. Эта героическая страница истории Великой Отечественной войны практически не исследована отечественными историками. Вот как об этом сказал американский историк David M. Glantz: "Удивительно, что, несмотря на большое число военных исследований, сделанных советскими историками начиная с конца войны, и изобилия архивных материалов, опубликованных в последние годы, фактически нет ни одной работы, описывающей эти операции или перечисляющей советских солдат, погибших здесь".

( После боя за Игожево. Погибшие десантники 1 мвдбр и 204 вдбр.
фотография найдена у немецкого офицера)

Одним из спецподразделений, участвовавшим в Демянской военной операции, была 1-я маневренная воздушно-десантная бригада, которая была сформирована в декабре 1941 года в городе Зуевка Кировской области.

Бригада насчитывала 2600 человек, организованных в 4 батальона по 600-620 человек в каждом, не считая поддержки спецподразделений. На вооружении в бригаде был очень высокий процент автоматического оружия. Минометный дивизион состоял из трех батарей, каждая из которых имела по четыре миномета калибра 52 мм, и два миномета калибра 82 мм. В состав каждого батальона входила минометная рота по 6 минометов калибра 52 мм в каждой. В бригаде было 12 противотанковых ружей.
Командиром бригады был назначен подполковник Н.Е.Тарасов. Основой командного состава являлись офицеры 204 и 211 ВДБ, а рядовой состав бригады состоял из молодых ребят 18-19 лет, преимущественно жителей Кировской области, а также, в небольшом количестве, жителей Удмуртии и Пермской области.

Обстановка на фронтах осенью 1941 г. была крайне тяжелая, враг наступал на всех направлениях, и ощущалась острая нехватка войск. Но подготовке десантной бригады было уделено большое внимание. В воспоминаниях немецких солдат, изданных в послевоенное время, встречается такое описание десантных подразделений, действующих внутри "котла": "...наилучшим образом вооруженные и подготовленные воины Красной Армии состояли из фанатично настроенных молодых коммунистов".

Если на подготовку пехотных подразделений в то время уходила одна - две недели, то десантников готовили два месяца. Учеба проходила в интенсивном режиме с изучением различных видов оружия, в том числе и немецкого, с боевыми стрельбами. Солдат обучали парашютному делу, умению ориентироваться на местности, ходить по азимуту, регулярно выполнялись лыжные маршевые броски. Даже такой, казалось мелочи, как постройка шалашей, было уделено внимание. Тогда никто в бригаде еще не знал, что очень скоро новые знания понадобятся, и от того, как они освоят эту военную науку, будет зависеть их жизнь.

В январе 1942 г. советское командование начинает стратегическую наступательную операцию, которая должна была закончиться выходом наших частей в район Смоленска, с глубоким охватом группы немецких армий "Центр". Составной частью этого плана был удар Северо-Западного фронта в районе озера Ильмень с целью освобождения Старой Руссы, городов Холм и Великие Луки.
29 января 1-й и 2-й гвардейские стрелковые корпуса совместно с частями 11 армии нанесли удар из района восточнее г. Старая Русса в южном направлении, взломали немецкую оборону и к 15 февраля соединились с частями 3-й ударной армии. Таким образом, в окружении оказались 2-й армейский корпус и часть 10-го армейского корпуса 16-й армии фашистских войск, в составе 12-й, 30-й, 32-й, 123-й, 290-й пехотных дивизий и элитная дивизия SS "Totenkopf" ("Мертвая голова"). Попытка разгромить окруженные части в ходе дальнейшего наступления не удалась из-за нехватки сил и трудностей снабжения наступающих войск. К концу февраля была сформирована наружная и внутренняя линии фронта, которые составили части 1-го гвардейского стрелкового корпуса, 34-й армии, 1-я и 3-я ударные армии и группа Ксенофонтова (Калининский фронт).

Гитлер придавал огромное значение удержанию Демянского плацдарма, т.к. считал, что отсюда начнется победное наступление на Москву. Во всех немецких документах окруженная группировка именовалась не иначе, как "Демянская крепость" или "Демянская цитадель". Для снабжения окруженных войск была задействована вся транспортная авиация группы армий "Центр" и половина транспортной авиации всего Восточного фронта. Одновременно стала готовиться спасательная операция "Brueckenschlag" под командованием генерал-майора фон Зейдлица. Внутри "котла" немцы, используя непростой рельеф местности, сумели организовать хорошую оборону наружного фронта, а внутри - охрану необходимых им населенных пунктов и дорог, выстроили систему запасных укреплений.

Советское командование, зная о подготовке немцев к проведению деблокирующей военной операции, стремилось быстрее разгромить окруженные фашистские войска, но все попытки Северо-Западного фронта успеха не имели и заканчивались большими потерями личного состава. Тогда было предложено выполнить данную задачу, нанеся противнику удары снаружи силами самого фронта и ударами с тыла силами десантных подразделений.

Выполнение десантной операции было возложено на 1-ю и 2-ю маневренные воздушно-десантные бригады (МВДБр) и 204 воздушно-десантную бригаду (ВДБр). 1 МВДБр и 204 ВДБр, действуя вместе, должны были добиться следующих целей:
1) уничтожить построенные немцами аэродромы в районе д. Глебовщина, что привело бы к срыву поставок вооружения, боеприпасов и средств жизнеобеспечения;
2) уничтожить штаб окруженных немецких войск, расположенный в д. Добросли, что привело бы к дезорганизации взаимодействия всех окруженных частей.

Далее обе бригады, громя немецкие гарнизоны, должны были двигаться на юг в район д. Бель, а затем прорваться через немецкие позиции к своим войскам.
Первоначально заброска бригад планировалась десантным способом с самолетов. Но в последний момент руководство Северо-Западного фронта отказалось от этого. Причин было, как минимум, две: во-первых, нехватка транспортной авиации (что впоследствии сказалось на снабжении бригад), во-вторых, зима 1942 г. была снежная, и руководство опасалось, что после выброски десантники не успеют быстро добраться до пункта сбора и будут уничтожены противником по частям. Поэтому пересекать линию фронта десантникам предстояло на лыжах.

Для успеха выполнения десантной операции важную роль играло соотношение сил десанта и противника. По мнению David M. Glantz, советское командование первоначально исходило из ошибочных разведданных. Согласно этим разведданным окруженная немецкая группировка составляла 50 тыс. человек, т.е. 45 тыс. должны были держать линию фронта, а оставшиеся 5 тыс. охранять внутренние коммуникации и населенные пункты. Общее количество личного состава трех бригад десанта составляет около 10 тыс. человек (2 МВДБр была дополнительно усилена двумя лыжными батальонами). Таким образом, планировалось двукратное превосходство в пользу советской стороны. Однако, по данным David M. Glantz, в окружении находилось не менее 70 тыс. немецких солдат.
С целью разведки, подготовки базы для основных сил десанта и подготовки взлетных полос, 15-18 февраля 1942 г. по воздуху в тыл врага внутрь Демянского "котла" было заброшено десантное подразделение 204 ВДБр. Эта операция была замечена противником: уже 18 февраля из солдат дивизии SS "Totenkopf" формируется специальное подразделение для борьбы с парашютистами под командованием генерал-майора Симона (группа Симона). Группа имеет на вооружении бронетехнику, одной из основных задач группы является прикрытие важнейших объектов, включая аэродромы. На наш взгляд, не лишним будет отметить, что дивизия SS "Totenkopf" не зря считалась элитной. Об уровне ее подготовки свидетельствует уже тот факт, что ее солдаты практически никогда не уклонялись от рукопашного боя с нашими войсками, что было среди немецких дивизий скорее исключением, чем правилом.


Действия 1 МВДБр внутри Демянского "котла"
1 МВДБР начала выдвижение 5 марта 1942 г. эшелонами на автомашинах из д. Выползово и сосредоточилась в районе деревень Гривка и Веретейки. Уже 5 и 6 марта бригада подверглась бомбардировке противником с воздуха, появились первые потери: 19 человек убито, 26 ранено. В ночь с 7 на 8 марта бригада пересекла линию фронта на лыжах и начала выдвижение в заданный район. Чтобы не быть обнаруженными противником, лыжники двигались в ночное время. Впереди двигались разведчики. Боеприпасы, минометы, военное снаряжение тащили на волокушах по снегу, преодолевая препятствия. Леса Новгордчины представляют собой густые дебри и буреломы, которые перекрывают путь на многие десятки, а то и сотни метров. Обойти их трудно даже днем, а ночью практически невозможно. Положение лыжников осложнялось сильным ночным морозом до 25-30 градусов. Днем проявляли себя мартовские оттепели - до 0 градусов.

На момент выдвижения бригада имела 3-х суточный запас продовольствия. Дальнейшее снабжение продуктами должно было осуществляться с воздуха и самолетами на подготовленные площадки.

В ночь с 9 на 10 марта, между д. Весики и ур. Соловьево, десантники пересекли р. Полометь, на которой у немцев была подготовлена запасная линия обороны. Форсирование реки обошлось без потерь. В тот же период была установлена связь с партизанским отрядом Полхмана, базировавшимся на болоте Чертовщина. Двигаясь в заданный район, лыжники сталкивались с группами противника. В результате мелких стычек было убито около 30 солдат противника. Наши потери составили 8 человек.
11 марта бригада достигла заданного района и расположилась на окраине болота Невий Мох. По приказу комбрига Тарасова по разным направлениям была выслана разведка, т.к. бригада нуждалась в информации для выполнения основной задачи. Остро встал вопрос с питанием личного состава. На момент прибытия в заданный район продовольствия не было уже около трех суток. Несмотря на попытки командования Северо-Западного фронта наладить снабжение бригады по воздуху, сделать это в необходимом объеме не удавалось. Связано это было с тем, что наша авиация долго не могла обнаружить места для посадки самолетов, а выброшенный груз не всегда удавалось собрать. Зачастую немцы перехватывали грузы, давая ложные сигналы.

1 МВДБр согласно приказу командования должна была действовать только совместно с 204 ВДБр. 204 ВДБр начала выдвижение 7 марта от п. Пожалеево. Бригаду возглавлял подполковник Гринев.

Немцам было известно о передвижении. В послевоенных изданиях так описана ситуация с немецкой стороны: "...около 2000 воинов 204-ой советской воздушно-десантной бригады движутся маршем на Демянск. Разведчики лыжной роты дивизии СС "Мертвая голова" устанавливают, что русские воздушно-десантные подразделения собираются северо-западнее Малого и Большого Опуева, чтобы объединиться с 1-ой парашютной бригадой".

Линию фронта бригаде пришлось проходить через приведенные в готовность немецкие подразделения. Немцы открыли беспокоящий огонь, который замедлил ночное передвижение бригады, вынудил ее двигаться ползком и рассеивать батальоны. Понеся потери южнее д. Пустыни, батальоны 204 бригады попали под огонь артиллерии со стороны немецких позиций в ур. Дедно. Форсировать р. Полометь удалось только одному батальону, в котором находился и командир бригады подполковник Гринев. Остальные батальоны, включая штаб, были вынуждены вернуться на исходные позиции и в дальнейших боевых действиях внутри "котла" не участвовали. Батальон Гринева не успел к намеченному сроку соединиться с 1 МВДБр.

1 МВДБр, расположенная на болоте Невий Мох, голодала. Вопрос стоял уже просто о выживании людей, о чем красноречиво говорит текст шифрограмм:

11 марта - "дайте продовольствие, голодные";

12 марта - "вышли в район сброса грузов, продовольствия нет";

13 марта - "уточняю пункт выброса продовольствия .... юго-западнее М.Опуево", "координаты для выброски продовольствия - лесная поляна юго-западнее М.Опуево";

14 марта, - "дайте что-нибудь из продовольствия, погибаем, координаты ...".

Дело дошло до того, что бойцы выкапывали из-под снега лошадей, погибших осенью 1941 г. при бомбежке одной из отступавших кавалеристских частей и питались их мясом.
Комбриг Тарасов понимает, что если не сделать запас продуктов питания как минимум на пять дней, то дальнейшие боевые действия бригада выполнять не сможет - невозможно наладить снабжение на марше и во время боёв. 14 марта (по немецким данным 13 марта) 1 МВДБр атакует д. Малое Опуево и занимает её. Удается захватить небольшое количество продовольствия, но это не решает вопрос с питанием. Командование СЗФ усиливает авиационное снабжение и в течение 4-х дней положение начинает выправляться.

Другой большой бедой явились тяжелые обморожения. Дневные оттепели приводили к тому, что обмундирование намокало, ночью температура опускалась до -25 градусов. На 17 марта число убитых и раненых составило 248 человек, а количество обмороженных - 349, из них высокий процент составили тяжелые, приводящие к гангрене, обморожения.

Несмотря на все трудности, батальоны бригады вели боевую работу: нападали на колонны немцев, минировали дороги, взрывали мосты, уничтожали патрульные группы врага. В результате, немецкая 30-я пехотная дивизия оказалась почти полностью отрезана от всех путей снабжения. Подвоз продуктов и боеприпасов с Демянского аэродрома становился невозможным.

Немцы осознали, что у них в тылу находится крупное спецподразделение, и сделали все, чтобы защитить стратегические объекты. Оборудовали дзоты, вкапывали в землю танки, устраивали минные поля, на путях возможного движения десантников были устроены засады, по примеру финнов на деревьях дежурили снайперы. В воздухе постоянно летали немецкие самолеты, которые в случае обнаружения десантников наносили бомбовые удары и корректировали огонь артиллеристских батарей. Таким образом, был утерян один из основных значимых факторов десантных подразделений - фактор внезапности.

19 марта батальоны нанесли удар по летным полям в д. Глебовщина. Захватить их не удалось, хотя взлетные полосы были повреждены. Несмотря на все усилия наших десантников, немецкая оборона устояла, батальоны были вынуждены отступить. Кроме того, по координатам, указанным десантниками, был нанесен по аэродрому мощный авиаудар. 22 марта комбриг Тарасов приказывает атаковать д. Добросли - вторую главную цель рейда. В этой деревне, расположенной под Демянском, находился штаб 2-го армейского корпуса вермахта. Естественно, что противник сделал все, чтобы обезопасить такой важный объект.
Документальных подтверждений того, что немцам стало известно о грядущем нападении на д. Добросли, о направлении удара советских спецподразделений не обнаружено. Но такими сведениями они явно располагали. Скорее всего, сработала служба радиоперехвата. Ожидая нападения десантников, немецкое командование 21 марта спешно перебросило под Добросли подразделения 12-й и 32-й пехотных дивизий. При нападении на д. Добросли десантные батальоны попали в огненный мешок.

По свидетельству участников того боя, немцы вели огонь со всех направлений - спереди, справа, слева, с деревьев. Все это указывает на хорошо подготовленную засаду. Вырвавшись из этого огненного шквала, наши подразделения отошли в северном направлении и сделали стоянку для отдыха, эвакуации раненых в базовый лагерь и подсчета потерь. Понимая, что взять д. Добросли не удастся, Тарасов отдает приказ пересечь демянскую дорогу и двигаться в южном направлении, в район д. Игожево. Надо сказать, что выполнить этот приказ было чрезвычайно сложно, т.к. охране демянской дороги немцы уделяли особое внимание. Связано такое внимание было с тем, что это была единственная дорога, ведущая на запад, в район д. Рамушево, а именно с той стороны должны были придти войска фон Зейдлица. Вдоль дороги были устроены засады, наблюдательные посты на вышках, по краям дороги устроены снежные валы, которые для трудности преодоления были политы водой и имели ледяные склоны. Дорога патрулировалась маневренными бронегруппами. Чтобы пересечь дорогу с наименьшими потерями, комбриг приказал 1 батальону капитана Жука нанести отвлекающий удар по д. Пенно.

При выдвижении к дороге десантники уничтожили обнаруженный лагерь немцев у д. Пекахино и офицерский лагерь чуть восточнее, у речки Волочья. 23 марта бригада прорвалась через дорогу между деревнями Пасеки и Бобково. 1-й батальон капитана Жука, отойдя от Пенно, через дорогу прорваться уже не смог - немцы наглухо её перекрыли. По приказу комиссара бригады А.И.Мачехина, батальон ушел на старую базу, на болото Невий Мох.
этого момента силы бригады разделились на южную часть, собственно бригаду, и северную, состоящую из батальона капитана Жука и оставленных на старой базе раненых и обмороженных бойцов.

Несмотря на большие потери, общее истощение людей и ранения, бригада (южная часть) все еще представляла собой грозный военный организм. Десантники отошли к болоту Гладкому. Там был организован прием самолетов с боеприпасами и продуктами, оттуда забирали раненых. Бригада продолжала диверсионные действия. Ночью 24 марта, по приказу подполковника Тарасова, батальон 204 ВДБр атаковал д. Игожево, где располагался штаб 12 пехотной дивизии немцев. Бой длился всю ночь. Противник понес очень большие потери, был ранен командир немецкой дивизии, начальник штаба этой дивизии убит. Десантники отошли на рассвете, когда на помощь противнику подошли танки.

Видимо, это превысило чашу терпения немецкого командования, тем более что 25 марта фон Зейдлиц пробился к окруженным немецким войскам, создав так называемый "Рамушевский коридор". В Демянский котел стали поступать свежие немецкие подразделения. Против южной группы десантников были брошены специальные ударные батальоны, разведгруппы и егерские команды. Согласно воспоминаниям десантников, против них воевали и финские лыжные группы, которые были превосходными специалистами по ведению войны в условиях зимнего леса, и в придачу, отличались большой жестокостью по отношению к пленным.

(солдаты дивизии SS "Totenkopf")
26 марта 1 МВДБр, перекрыв дороги, по которым противник мог доставить подкрепление, нанесла удар по крупному населенному пункту Старое Тарасово. Это было одно из жесточайших сражений, в котором обе стороны понесли большие потери. Была захвачена большая часть поселка, но с рассветом немцы подтянули бронетехнику, подключилась артиллерия и авиация противника. Силы были явно не равные. Подбирая раненых, десантники отступили. Комбриг Тарасов получил ранение в руку.

После боя бригада отошла на запад к заранее запланированному месту сбора около холма 80.1, где соединилась с остатками батальона 204 ВДБр. Бригада была обременена большим количеством раненых, прорваться через линию фронта с ними было не возможно. Все раненые, не способные самостоятельно передвигаться, были отправлены на болото Гладкое, где была устроена взлетно-посадочная полоса. Их планировалось постепенно эвакуировать. Таким образом, в глухом лесу, на окраине болота образовался лагерь раненых и обмороженных числом около двухсот человек. Он так и не был эвакуирован. Немцы описывают состояние десантных подразделений на тот период таким образом: "...сражения последних недель значительно снизили боевую мощь советских элитных частей. Они отходят в район болот, где наши отряды истребителей дробят их на разрозненные группы и устраивают на них настоящую охоту".


Окончание операции

По согласованию с командованием СЗФ бригада двинулась на юг к месту предполагаемого прорыва. К этому времени обстановка в бригаде с питанием становилась все хуже, личный состав голодал. Валенки изорвались, маскировочные халаты пришли в негодность, стало трудно скрываться от авиации противника.

Первая попытка прорыва произошла 28 марта в районе д. Черная. Противник встретил наступающих плотным огнем из блиндажей. Понеся большие потери, десантники отступили. На следующий день, 29 марта, были сделаны еще две попытки прорыва. Одна попытка восточнее д. Корнева была отбита 12 ПД Kampfqruppe. Вторая попытка (около двухсот десантников) у д. Лунева также отбита немецкими войсками. Над бригадой постоянно висел самолет-корректировщик, направлявший огонь немецкой артиллерии.

Понимая, что прорваться через линию фронта на юг невозможно, Тарасов принимает решение двигаться к своим войскам старым путем на север. Бригада движется на север под постоянными артиллерийскими обстрелами, бомбежками с воздуха и стычками с патрулями противника.
Через демянскую дорогу на север бригада пыталась перейти 1-2 апреля в районе д. Бобкова. Попытка прорыва не увенчалась успехом - немцы наглухо перекрыли дорогу. После этого, пройдя под артиллерийским огнем между деревнями Анино и Залесье, бригада получила по воздуху небольшое количество продуктов на северной оконечности болота Дивен Мох. Затем, за ночь осуществила переход на его южную оконечность. Общее число бойцов и командиров на этот момент составляло около 1000 человек истощенных, раненных и обмороженных.

В ночь с 7 на 8 апреля, в районе между деревнями Волбовичи и Никольское (в документах часто называемое Николаевским), бригада внезапным ударом смяла немецкие подразделения и стала форсировать р. Пола, по которой проходила линия фронта. Немцы открыли бешеный огонь, стараясь помешать переправе. Крутой высокий противоположный берег реки создавал большие трудности для прохождения обессиленных людей, многие погибли, часть десантников, прикрывавших переход, прорваться к своим не смогла. Комбриг Тарасов будучи ранен попал в плен. По имеющимся сведениям, из тысячи человек участвовавших в прорыве у Волбовичей по самым оптимистичным подсчетам вырваться сумели 432 человека.

По немецким источникам, 9 апреля была попытка прорыва четырехсот десантников, большинство из которых погибло, многие попали в плен. В расположение наших войск еще некоторое время выходили отдельные десантники и даже мелкие группы, но это были единицы. Так, двое прорвавшихся десантников сообщили координаты местонахождения большого количества раненых, находящихся в тылу врага. На поиски раненых и обмороженных командованием 130 стрелковой дивизии были отправлены разведчики. По указанным ориентирам группа в топях в районе Игожева обнаружила более 150 трупов наших десантников, некогда полевой лагерь раненых.

Часть бойцов 1 батальона под командованием капитана Жука, ушедшая после боя на демянской дороге на север, взяла под охрану лесной лагерь раненых на болоте Невий Мох. Из этого лагеря была организована эвакуация раненых и обмороженных. С 16 марта по 6 апреля летчики ГВФ вывезли 539 десантников.

Немцы много раз пытались разгромить лагерь, но все их попытки были отбиты. Когда наступившая распутица сделала невозможной посадку самолетов, капитан Жук приказал свернуть лагерь и вывел раненых и обмороженных в расположение 202 стрелковой дивизии. Сделать это было очень непросто, так как многие раненые не могли передвигаться самостоятельно, их выносили на носилках. Началась распутица, приходилось отбиваться от преследовавших карателей. 14 апреля 1942 г. командир 1 батальона 1МВДБР капитан Жук И.И. вывел к своим остатки бригады в несколько сотен человек.


Заключение

Эта крайне драматичная история Великой Отечественной войны, к сожалению, мало изучена. Материалы по ней не опубликованы. Если говорить точнее, этих материалов почти нет. Обидно, что этой десантной операцией интересуются немцы, американцы, а у нас - молчание. Только поисковики, пытаясь разобраться в делах давно минувших дней, "утюжат" осенью демянские леса и болота, а зимой - архивы. Кто-то может сказать, что бригада не смогла выполнить поставленную задачу. Осмелимся утверждать, что, находясь в тех сложнейших условиях десантники сделали все, что только можно было сделать. Страшные испытания выпали на долю этих 18-19 летних мальчишек, большинство из которых так и остались навсегда 18-19 летними. Так и лежат они до сих пор в демянских лесах и болотах, где настигла их вражеская пуля или осколок, где оставили их, присыпав снегом, боевые товарищи. Вечная им память!

Viewing all 8239 articles
Browse latest View live




Latest Images